–Газету с нетерпением ждешь? –нет, тебя жду, хотел извиниться за грубость.

–Какую еще грубость, брось ты. Смотри, что я тебе принесла, – и протянула мне письмо от брата с Украины. – Я пойду, другие ждут. Я с сожалением посмотрел на нее, работа, ничего не поделаешь.

Брат писал, что поступил в военное училище, какая там дисциплина, какие уроки. Я с завистью читал письмо. После школы, пять лет назад, я тоже мечтал поступить в военное училище, но не прошел медкомиссию по весу, слишком маленький он был. В армию не взяли по той же причине. А потом этот нелепый случай с переломом ноги, подкосил меня на многие годы. Катался на лошади, которая оказалась слишком строптивой, выбросила меня с седла прямо на камни. Перелом был сложным, делали две операции, сказали через полгода смогу нормально ходить, если буду заниматься гимнастикой. А через год идти в армию. Армия делает из мальчишек настоящих мужчин, я хотел туда, мечтал о погранвойсках. Но все эти мечты затмевала Валюша, я думал о ней и днем и ночью. Желание, чтобы она всегда была рядом было огромным. Только рядом с ней я чувствовал себя нормальным. Я решил усиленно разрабатывать ногу, чтобы она увидела меня и осталась довольной. Целыми днями ходил по двору, босиком, по камням. Валюша дольше стояла у калитки, я задерживал ее, как мог, но она снова убегала на свою работу. Несколько раз вечером она приходила к нам, то к моей матери, зачем-нибудь, то просто посмотреть на мои успехи. И когда я впервые сделала шаги без костылей, она засмеялась и захлопала в ладоши:

–Да ты притворялся, ведь можешь, когда захочешь!

Мама даже заплакала немножко.

– Завтра придешь? –осмелился я спросить у нее, когда она засобиралась домой.

– Ну уж нет, теперь твоя очередь! В гости придешь, что-нибудь интересное покажу.

Я был счастлив. Весь день я ждал вечер, мама смеялась над моим волнением: – хоть бы пионов нарвал, а то с пустыми руками неудобно как-то. Я смутился, это же целое свидание получается. Я нарвал огромный букет пионов, потихоньку отправился к ней. С ней я набирался смелости, она все подстраивала так, чтобы я ощущал себя сильным и смелым. Она встретила меня у калитки, в голубой косынке, в синем сарафанчике, стояла и улыбалась. Она была какой-то молчаливой, только улыбка, казалось, шла изнутри. Я любил ее такой-немного смущенной.

– Пойдем, я покажу тебе, они только поели и сейчас начнут играть. Мы подошли к крыльцу и из-за угла высыпали маленькие пушистые комочки, перебивая друг друга, звонко тявкая. Собачат было пятеро, все такие хорошенькие, разных цветов и круглые, как колобки.

– Правда, чудные? –спросила она, беря одного на руки.

– Да, очень, люблю собак.

Мы сели на крыльцо, вокруг были красивые клумбы, яблони стояли все в ранетках, возле забора- густые кусты смородины.

–А это их мамочка, молодец, хорошая моя, она у меня с детства, уже старенькая. -Валя гладила пушистую черно-белую дворняжку.

– А как ее зовут?

– Моська!

Я рассмеялся, читал в детстве басню про Моську.

–Не смейся она и правда Моська, такая же бесстрашная, никакого слона не испугается. С ней что только не случалось. И она начала рассказывать мне трагическую историю…

–Знаешь эту дорогу, там очень много машин, а она без нас никуда, вот и брали ее везде с собой. Вышли мы с родителями из гостей, она обрадовалась, что домой идем, давай носится по проезжей части. А я боюсь, машины же ходят, кричу: «Моська, Моська!». Она не слушается. И тут машина иномарка несется с бешеной скоростью, я хотела на ту сторону дороги перебежать к ней, но в эту минуту папа схватил меня и в эту минуту слышим визг, такой звонкий, пронзительный, видно было, как из-под фары переднего колеса собака в крови кубарем покатилась в придорожную траву. Слезы хлынули из глаз, папа мне глаза закрыл, чтобы я не видела этого, прижал к себе. Сердце мое оборвалось, как будто близкого человека теряла. И нет, чтобы на место аварии подойти, я вырвалась и побежала вперед вдоль дороги домой. Бегу, картина эта перед глазами, рыдаю так, что сил нет бежать. Молила Господа, чтобы это неправдой оказалось, где глубоко внутри надеялась, что жива и встретит дома своим виляющим хвостом. Вдруг, сквозь слезы, увидела в темноте мелькающее черно-белое пятно.

–Моська!

Родители догнали меня, я им кричу: «Это она!». А папа обнимает меня: «Нет, доченька, ее уже нет в живых, пошли». Но я рванула на ту сторону дороги и смотрю еле идет, скулит так жалобно, стонет. Я уже от радости плачу:

– Мосечка, моя любимая. -Взяла ее на руки, задняя часть в крови была, прижала к груди ее, целую.

Родители сами не поверили:

–И правда, живая! Она у меня сильная! Болела долго, но все вынесла, умничка, -теребя собаку за уши, говорила Валюшка.

Я сидел, как статуя, так впечатлил меня этот рассказ, что слова не мог вымолвить. «Какая она чувствительная», – думал я, – «как значит полюбит она своего мужа, если так собаку любит, да она всех любит, в ее крохотном сердце умещается огромная любовь ко всему». Валя поняла мое состояние и тоже замолчала. Мы молчали долго, потом вдруг я опомнился и засобирался домой.

– Я пойду, уже темно.

– Ой, как же я со своими разговорами тебя даже чаем не угостила.

–Спасибо, не надо, меня впечатлил твой рассказ, ты так проникновенно рассказываешь.

–Я тебя провожу.

– Нет, не надо, – твердо сказал я и она так осталась стоять на крыльцо, как одинокий тополь, а я всю дорогу думал о ней.

Так мы с ней подружились, то она ком не в гости зайдет, то я к ней. К концу лета я уже мог нормально ходить, выходил в поле на сенокос, пас лошадей, помогал по дому. Любовь моя с каждым днем росла все больше и больше, но я так и признался ей, меня радовала наша с ней дружба.

1 сентября собирали всех бывших учеников на праздничный вечер, собиралась вся деревня, кто учился в городах, отложили свою учебу на несколько дней, чтобы увидеться с одноклассниками. За мной зашел Витек, мой друг. Мы с ним с первого класса за одной партой сидели, а сейчас он учился в техническом институте. Я был очень рад встрече, наспех одевшись, мы вышли из дома. И тут я вспомнил про Валюшку.

–Слушай, давай зайдем за Валей!

– За какой?

–Малютиной! Она на два года позже училась, почтальонка наша.

–Твоя