Хищное металлическое тело стремительно рванулось к последнему убежищу «загнанного зверя», когда одна за другой стали отключаться системы, переводя электронику в режим экономии. «Мангуст» послал тело в последний прыжок… И тут отключилась волновая защита мозга.

Объективы охотника уже выхватили из мрака искаженное страхом уродливое лицо шама. Но мозг вдруг отказался анализировать сигналы и выдавать команды.

На биоэлектронный разум «мангуста» обрушилось то, чему не нашлось определения в стандартном наборе терминов.

Страх. Многократно усиленный и выброшенный в пространство предсмертный ужас мутанта. Ужас, который мгновенно стал для охотника собственным, настолько мощным и нестерпимым чувством, что скальпелем полоснул по искусственным нервным связям, нарушив работу логических систем.

И тут же схлынул: раздавленный грузом металлического тела со стальными когтями шам испустил дух.

«Мангуст», однако, не спешил расчленять добычу и заталкивать ее в бункер встроенного биореактора. Конечно, стоило поторопиться: системы отключались одна за другой, и вскоре могло не остаться энергии на само усвоение пищи. Кроме того, скоро на запах смерти потянутся падальщики.

Но био неподвижно возвышался над телом жертвы. Затем вздрогнул, словно в недоумении обводя взглядом окружающее пространство – мрачный мертвый остов древнего города. Встроенный синтезатор речи пискнул, зашипел. Могло даже показаться, что застонал – от непереносимой тоски и боли. И впервые за двести с лишним лет надтреснутый синтетический голос глухо произнес:

– Кто я?

Возвращение не было радостным.

Книжник стоял в тени арки, под сводом ворот Спасской башни. Тяжелые железные створы были распахнуты, в глубину древней крепости неторопливо втягивался караван из повозок, скрипящих под тяжестью груза. Ратники из сопровождения с трудом сдерживали радостные ухмылки – дальняя экспедиция удалась, добыча была богатой. Но открытое веселье было бы неуместно: последнее нападение нео едва удалось отбить.

Потери были немалые. Штурмовали Кремль яростно и жестоко. Книжник мрачно смотрел на клубы дыма, все еще расползавшиеся меж стен, видел хмурых воинов-монахов с черными от копоти лицами, устало разгребавших завалы, слышал стоны раненых. Всюду валялись булыжники и дотлевающие угли зажигательных снарядов, выпущенных врагом из метательных орудий. Кое-где вились дымки пожаров. Все видимое пространство усеяли трупы убитых мутов, которым удалось перебраться через стену. Здесь же лежали тела убитых защитников Кремля.

А потому стоять на пороге и дальше было бы малодушием.

Книжник шагнул вперед.

Его ждали. Несколько крепких мужчин в невзрачной одежде уставились на семинариста цепкими взглядами. Старший из них поманил недвусмысленным кивком, мол: «Иди, сюда, родимый!»

Такая встреча не стала сюрпризом. Когда начинаешь выделяться из серой массы, когда ты умнее, смелее, удачливее, когда на тебя неожиданно обрушивается слава и милость князя, это не может не вызвать приступа зависти и злобы. Тем более если ты сам так неудачно подставился. И никому нет дела до того, что ты привел дружину к стенам Кремля в самый разгар боя с ненавистными мутами. Ведь чтобы сделать это, пришлось совершить немыслимое – сбежать из-под стражи. И можно до хрипоты доказывать, что в Тайном приказе его держали по наветам и наговорам, что он действовал на благо защитников крепости, – все это не имело значения. Не имело значения даже то, что сбежал он не по собственной воле – тогда, чуть ли не насильно, его вытащила из темницы Хельга. Но для этих людей все более чем ясно: он напал на опричников, он предатель и враг.

Семинарист повиновался, шагнул навстречу этим страшным людям. Воли к сопротивлению не было. Но чья-то тяжелая ладонь, опустившись на плечо, остановила его.

– А ну, стой! – произнес знакомый голос.

Книжник обернулся. Данила! Не последний в Кремле дружинник, герой, можно сказать. Да с недавних пор еще и боевой товарищ. Парень несколько приободрился: ратник всей своей статью выражал уверенность и силу. Не боялся он этих «гражданских», как не боялся мутов, Полей Смерти и самого черта.

– Куда вы его? – спокойно глядя на хмурых «штатских», поинтересовался дружинник.

– Опричники Тайного приказа, – со сдержанной улыбкой произнес старший. – Государственный преступник он. Задержать велено.

– А по мне, так на нем не написано, что он преступник, – невозмутимо отозвался Данила. – По-моему, он герой, и встречать его полагается как героя.

– В Приказе разберутся, – небрежно бросил опричник, направляясь к Книжнику. И наткнулся на мощную фигуру дружинника.

– Это что же получается – сопротивление при аресте? – с холодным любопытством спросил опричник. – Да еще со сговором и пособничеством?

– А хоть и так, – не стал спорить Данила, спокойно разглядывая опричника. – Насколько я знаю, он княжий советник, верно? Вот лично князю я его и передам.

Опричники стали угрожающе надвигаться на воина. Звякнул металл, сверкнули потайные ножи, кистени, у кого-то из рукава вывалился тяжелый железный шар на цепи.

– Да ладно, – усмехнулся ратник, кладя руку на рукоять меча. – Вы это всерьез, что ли, с дружинником биться вздумали?

Опричники остановились. И то верно: лезть в драку с настоящей машиной смерти – это не школярам руки заламывать.

– Много на себе берешь, ратник! – процедил старший опричник. Коротко окинул взглядом своих товарищей. – А ну, пойдем, ребята. Мы еще посмотрим, на чьей стороне князь будет.

– Приятно было побеседовать, – бросил вдогонку дружинник.

И уже совершенно серьезно обратился к Книжнику:

– Чего им надо? Натворил чего?

– Долгая история, – вздохнул Книжник.

– Ну, пойдем, расскажешь, – предложил Данила. – Эти так просто не отстанут. Если чем насолил им – все равно достанут.

– Это уж я знаю, – отозвался семинарист.

– Но мы своих в беде не бросаем, – сказал Данила, быстро продвигаясь вперед. Взгляд его расслабленно скользил по округе: сказывалась привычка разведчика – всюду примечать опасность.

– Какой же я свой? – шагая вслед ратнику, слабо улыбнулся Книжник. – Вы – дружина. Опора Кремля, элита и все такое. А я только семинарию закончил, и больше бед натворил, чем добра принес.

– Э, брат, да ты совсем скис, – покачал головой Данила. – Запомни: боец должен стоять на своем. До конца.

– Так то боец…

– Ты и есть боец. Я слышал о тебе. А недавно – видел в деле. Идем, я знаю место, где они тебя не достанут.

Это был древний подвал, темный, но на удивление уютный. Наверное, из-за обилия потемневшего дерева внутри да ощущения того, что здесь часто бывают люди. Длинным рядом стояли пузатые бочки, толстый служитель в кожаном фартуке деловито протирал глиняную кружку.