Брюсов решил добираться до «Стаффорда», где проживала сборная РФ по пятиборью, пешком. Еще через полчаса часа он понял, что безнадежно заблудился. Вечерний сумрак опустился на город одновременно с туманом, который медленно расплывался по узким улочкам Лондона, окутывая дома и улицы серой пеленой. Там, где седые клочья еще не успели захватить причитавшуюся им территорию, влажный асфальт загадочно поблескивал в призрачном свете повисшей над горизонтом луны. Улицы Лондона заполнились ночными хозяевами города, это были завсегдатаи пабов, пьяные мужчины и женщины всех возрастов и цветов кожи. Из-за дверей пивных доносился заливистый смех и неясный гомон голосов. На Брюсова уже несколько раз с интересом поглядывали лондонские бомжи весьма колоритной наружности.

Ночь окончательно вступила в свои права. По мере удаления от центра, Лондон менялся на глазах. Современные жилища постепенно исчезли, уступив место средневековым домам из перекрещенных черных балок. Андрей шагал по лабиринту кривых улочек, то и дело сворачивая в никуда не ведущие переулки. Оказавшись в очередном тупике, он вдруг почувствовал, что происходит что-то неладное. Ему пришло в голову, что можно выбраться из этих трущоб, ориентируясь на башни Тауэра. Тут он заметил кружившее над замком воронье. От стаи отделилась черная точка. Приближаясь к Андрею, она все отчетливее приобретала очертания огромной птицы. Вскоре стало понятно, что это неправдоподобно большой черный ворон. Заложив круг, ворон взмахнул четырехфутовыми крылами и удалился в сторону Ист-Энда. У Андрея сжалось сердце в предчувствии беды.

Сам не зная почему, он последовал за вороном. Теперь тусклый свет окон ничуть не рассеивал сумрака ночи, а напротив, делал его еще гуще. Андрей ускорил шаг, стараясь как можно быстрее оказаться точно под кружившей в темно-сером небе птицей. Узкие переулки оказались лабиринтом, в хитросплетениях которого легко мог бы потеряться не только чужак, но и природный лондонец.

Ворон кружил у него над головой, громко и призывно каркая. Брюсов вдруг почувствовал, что этот зловещий крик имеет к нему прямое отношение. Луна скрылась за клубящимися тучами... Неестественно черный мрак окутал все предметы вокруг так стремительно, словно на улицу рухнул обрезанный чьей-то рукой темный полог беззвездного неба. Что за дьявольщина? Некоторое время Андрей оставался на месте, вслушиваясь до гула в ушах в необычную тишину. Ждать пришлось недолго. В черном небе сверкнула молния, громыхнул гром. Как только стихли его раскаты, до Брюсова донесся так хорошо знакомый ему стук клинков друг о друга. Андрей кинулся туда, откуда доносились эти звуки, позабыв и о темноте, и о ледяном холоде.

Сначала он продвигался в полном мраке на ощупь, однако странная темнота рассеялась так же неожиданно, как появилась. Вдруг забрезжил слабый свет, и сразу потеплело. Андрей увидел распростертого на земле мужчину в черном плаще старинного покроя. Рядом валялась широкополая шляпа с лентой и пряжкой, на ногах незнакомца красовались тяжелые сапоги с отворотами, а грудь прикрывала стальная кираса.

Что за черт? Это какое-то театрализованное представление или съемки фильма о доблестных рыцарях? Брюсов наклонился над мужчиной и понял, что этоне кино. Глубокую рану на голове, из которой все еще сочилась кровь, не мог бы подделать и самый искусный гример. Андрей машинально полез в карман за мобильником, но вспомнил, что оставил его в гостинице.

«Ладно, все равно нельзя звонить в полицию, — подумал он. — Скандал в сборной гарантирован! Надо сматываться. А рыцари пусть сами разбираются со своими злодеями...»

Но был и другой голос. Тот, что призывал остаться, понять, что все-таки произошло, и попробовать помочь тому, кто оказался в беде. Ведь, несмотря на гибель одного человека, стычка продолжалась. Об этом свидетельствовал звон клинков, доносившийся из марева тумана. Тут только Андрей понял, что абсолютно безоружен. Он поискал глазами меч. Рыцари должны носить с собой холодное оружие. Так и есть, неподалеку от убитого валялся кинжал с красным камнем на рукояти. Почему-то Брюсов сразу уверовал, что это самый настоящий рубин, а не дешевая бутафория.

Поблизости раздался крик, пронизанный болью. Кого-то ранили, но не это было самым главным. Голос показался Брюсову очень знакомым. Времени на размышления не оставалось. Брюсов кинулся в туманную мглу и едва не врезался в мужчину с поразительно бледным лицом. Он тоже был в средневековом наряде! Спасло Андрея лишь то, что незнакомец уже вложил свой длинный обоюдоострый меч в ножны. Но, завидев нового противника, он издал боевой клич и снова обнажил клинок, конец которого рассек воздух в нескольких сантиметрах от лица Андрея. Новый выпад Брюсову удалось парировать кинжалом, сработали навыки фехтования. Бледнолицый увидел, чтопротивник вооружен одним лишь коротким клинком, и решил использовать все преимущества длинного меча. Он первым сделал выпад, но Андрей машинально уклонился и вдруг, сам не зная, как, очутился на короткой дистанции, а его кинжал помимо его воли вонзился в горло противника. Андрей отшатнулся. Сердце бешено забилось у него в груди, ему вдруг показалось, что он перешел какую-то грань и стал другим человеком. И что назад пути нет. Раненый выронил меч и упал навзничь. Из его шеи струей брызнула кровь.

«Сходил за хлебушком...» — подумал Андрей.

Чтобы не видеть бившегося в агонии человека, он шагнул в туман, откуда вышел минуту назад. Здесь его ждало новое потрясение. Прислонившись спиной к стене дома, на тротуаре полулежал... его отец, Сергей Валентинович Брюсов! Одной рукой он зажимал рану на животе, а другой отгонял от себя огромного ворона, сидевшего у него на груди. Ворон громко хлопал крыльями, чтобы удержаться на месте, и норовил клюнуть Сергея Валентиновича а шею.

«Бред... Я сплю у себя в номере!» — взмолился Андрей и вдруг поймал отчаянный взгляд отца.

Бросился к нему, одним движением руки смел с груди раненого зловещую птицу. Ворон недовольно каркнул, взмахнул крыльями, неправдоподобно быстро взмыл под самые облака и пропал из виду.

—Ты опять не послушался, — прохрипел Брюсов-старший, качая головой. — Теперь поздно. Их не остановить...

—Кого не остановить? Откуда ты взялся, папа? — закричал Андрей. — Кто эти люди?

—Покончи с тварями, сынок. Я не успел.

Брюсов-старший замолк. Андрей понял, что отец умирает у него на глазах. Кровь продолжала течь между судорожно прижатыми к животу пальцами.

— Нac больше нет... — с трудом прошептал раненый, протягивая свободную руку сыну. — Ты осталсяодин...

Окончательно сбитый с толку Андрей решил, что отец просит помочь ему встать, подал руку, и пальцы умирающего сомкнулись на его ладони. Как только это произошло, раздался оглушительный грохот. Яркая вспышка молнии заставила обоих крепко зажмуриться. Андрею обожгло руку так, будто он коснулся раскаленного добела железа. В уши ударила какофония звуков: обрывки песнопений, возгласы и стоны, переходившие в смех рыдания, сменившиеся вдруг демоническим хохотом. Хохот, постепенно стихая, перешел в едва различимый шепот, затем в умоляющий крик. Совсем близко кто-то незримый начал монотонным голосом читать непонятные заклинания. И вдруг все смолкло...