репертуар. Знаете, эти ваши баллады… не актуальны. Есть на примете пара поэтов-песенников, для меня они сочинят лучшие тексты.

Настя поморщилась.

— Лично мне не хочется быть «раскрученной», исполнять стопроцентные хиты и зависеть от этого. Я не хочу продаваться. У меня есть свой слушатель, своя жизнь.

— Мне казалось, что все артисты жаждут славы и признания. И денег, конечно. Ведь деньги — это свобода. Вы можете петь баллады в узком кругу, не думая о ценах на съем помещений, не завися от владельцев клубов. Не буду лукавить, ваша внешность играет немалую роль в моем выборе. Но прежде всего я бизнесмен и не вкладываюсь в убыточные предприятия. — Он вытащил из наружного кармана серебряную визитницу и подал ей белый прямоугольник. — Надумаете — звоните.

Девушка положила визитку в сумочку, поднялась.

— Можете ехать домой, — сказал мужчина, допивая коньяк. — С менеджером я договорился, гонорар выплатит полностью.

Настя хотела возразить, но, взглянув на быстро подскочившего Сергея, решила, что нервирующих разговоров на сегодня достаточно. Она попрощалась, нашла взглядом одного из охранников клуба и подала знак вызвать такси.

Анастасия старалась как можно тише открыть дверь квартиры, но дочка уже ждала ее. В полутьме прихожей она казалась особо беззащитной. Розовая пижамка, печальные распахнутые глазенки, совершенно лысая головка.

— Что не спишь, Светик? — женщина подхватила девочку на руки.

— Я тебя ждала. А что ты так поздно? — Света погладила нитку мамы на запястье.

— Работа. Но завтра буду весь день дома.

Света замолчала, уткнувшись в грудь мамы. В прихожую вошел муж, Александр.

— У тебя же программа до трех? — спросил он.

— Удалось улизнуть раньше. — Жена скинула туфли и с наслаждением вытянула ступни. — Но заплатить обещают полностью. А ты что не спишь?

Александр оглянулся на кухню, где светился экран ноутбука.

— Халтурка небольшая подвернулась.

— У тебя же завтра с утра совещание?

— Ну да, — мужчина пожал плечами. — Справлюсь.

Настя уложила затихшую дочку в кроватку и пошла на кухню. Там уже вскипел чайник.

— Как врач? — спросила женщина, помешивая чай в стакане.

— Как обычно, — поморщился Александр. — Чем дальше, тем дороже.

— Прогноз?

— Они теперь боятся говорить что-то определенное. — Он свернул все окна на ноутбуке и повернулся к жене. — Можно только предположить…

— Месяцы? — тихо спросила Настя.

Александр не ответил, спрятал глаза, суетливо сложил ноутбук.

— На следующий курс денег хватит.

Настя прекратила помешивать чай, вспомнив, что не положила сахар. Она вынула ложечку и осторожно опустила ее на стол. Поднялась и пошла в зал, к кроватке, поставленной вплотную к разложенному дивану. Дочка уже спала. Мать, не раздеваясь, легла рядом и сдавленно зарыдала, уткнувшись в подушку.

Офисы в непрестижном районе Москвы арендовали мелкие предприниматели из-за низкой цены. Охранник Миша в мятой форме с неопределенными знаками различия зевнул и пошарил в тумбочке. Вытащил бутылку без этикетки, заткнутую куском бумаги, открыл зубами, перевернул в подставленный стакан. Тряхнул раз, еще, наконец, до него дошло, что бутылка пустая. Мужчина громко чертыхнулся и вдруг услышал вежливый голос со стороны входа:

— Не упоминай лукавого — накличешь!

Голос принадлежал мужчине лет тридцати в безупречно белом костюме. Брюки, туфли, даже галстук белые. Охранник узнал арендатора с последнего, девятого этажа. Хотя раньше он был старше? Или это с похмелья? Имени никак не запомнил, поэтому хмыкнул и выдавил натужную улыбку. Господин в белом улыбнулся в ответ и пошел к лифту. Миша повернулся к тумбочке и увидел бутылку минералки. «Наверное, сменщик забыл», — решил он, отворачивая пробку и делая несколько жадных глотков. В голове слегка прояснилось, и он задумался, как же этот арендатор прошел через дверь? Ведь он запирал ее с вечера.

Господин в белом поднялся на девятый этаж и прошел вдоль закрытых дверей. Формально все помещения на этаже заняты, но в реальности сняты его компанией и не работали. Мужчина не любил суеты и лишнего шума. Он зашел в свой кабинет — единственный открытый.

Николай Старов, которого хозяин кабинета чаще называл «Первый Адепт» или «Адепт», как обычно сосредоточенно уткнулся в компьютер. Если бы не безупречно сидящий расстегнутый костюм и ухоженные волосы, можно было бы утверждать, что он фанатичный хакер. Из тех, что круглосуточно не отрываются от монитора и даже ночуют где-то неподалеку от рабочего места. И это недалеко от истины: Николай проводил на работе большую часть жизни.

— Приветствую Ангела, — торжественно провозгласил Первый Адепт, отрываясь от экрана.

Господин поморщился:

— Когда никого нет, зови меня Анж Нунтис, или «Анж». А то не фирма, а церковь какая-то.

— Как пожелаете, Господин, — сказал помощник, поправляя зеленый кулон на кожаном шнурке.

— К чему это пафосное «господин»? — Ангел сел в темное кожаное кресло, которое удачно подчеркнуло его белый костюм, и бросил взгляд в горящее фанатичной преданностью лицо помощника. — О, Господи… Пытаешься вести дела, как тут принято, а все равно в культ возведут… — Он неопределенно махнул рукой.

Помещение размером в пару сотен квадратных метров мало подходило на офис. Скорее на музей или антикварную лавку из-за множества старинных вещей: масляных ламп, статуэток, чучел животных, каких-то костей, насекомых и пресмыкающихся в прозрачной смоле. Мятые доспехи, непонятное, но зловещее оружие разных веков, прикрепленное к стенам. В одном углу — стеклянный шкаф с беспорядочно сваленными неподписанными химическими реактивами и грязной лабораторной посудой. В другом — странного вида установка из стекла, меди и дерева с огромным колесом. То ли станок для пыток, то ли экипаж для перемещения во времени, сошедший со страниц романа Герберта Уэллса. И много икон, крестов, подсвечников и прочей церковной атрибутики.

— Что на сегодня? — спросил Анж, пытаясь навести порядок на столе. Из-за множества архаичных письменных приборов попытка провалилась.

— Э-ммм… Анастасия Линова, двадцать четыре года. Окончила филологический факультет МГУ с отличием. Специализация на древних европейских языках. Работу филолога не нашла, стала певицей. Замужем за веб-дизайнером. Пятилетняя дочь. Как раз из-за нее обратилась к нам.

— Да, помню, — откликнулся Ангел, кое-как освободив место на столе. — Певица со знанием дюжины древних языков и великолепными внешними данными. Редчайшее сочетание. У дочери лейкемия, отдаст Богу душу в этом году.

— В этом месяце.

— Все в руках Божьих. Она согласилась на контракт?

— Э-ммм… Редко кто дает согласие в онлайн беседе. Хочет встретиться. А вы