бросил через плечо сопровождающий его стражник. — Мы что, по-твоему, должны каждого встреченного на улице оборванца облизывать? Старик выглядел как бездомный бродяга, как с бродягой с ним и обошлись, согласно приказам градоначальства. Разносчики заразы нам в городе накануне Страстного бдения не нужны.

Низкий и узкий коридор наконец-то закончился. Стражник принялся возиться с ключами, отпирая насквозь проржавевший замок.

Дицуда подавил острое желание зажать нос, когда с чудовищным скрипом дверь темницы распахнулась, выпустив наружу давно застоявшийся воздух. Да уж, нечего удивляться, что чума следует в княжестве за чумой: сколько людей ежедневно проходят через такие рассадники паразитов? Посидел в подвальчике пару дней до выяснения обстоятельств или «для профилактики», и заразил весь квартал букетом несовместимых с жизнью заболеваний. Фу, мерзость.

Стражник словно прочёл его мысли. Мерзавец гнусно улыбнулся кривыми зубами, вернее, частью оставшихся жёлтых зубов, жестом приглашая Дицуду войти в помещение:

— Ну, который из них твой несчастный, обиженный ясновидец?

Стараясь не обращать внимания на явную издёвку в голосе стражника, Дицуда осторожно вошёл в камеру к заключённым. Сопровождавший его страж порядка остался стоять в дверном проходе, удосужившись лишь немного осветить подвал едва тлеющим факелом. Что ж, его нежелание лишний раз заходить в плохо проветриваемое помещение было вполне обоснованным. Гниющие тела и лохмотья скученных в небольшой комнатке узников не могли не вызывать отвращения.

Отыскать в полутьме нужного человека оказалось, как быстро понял Дицуда, не столь тривиальной задачей. Бродяги, нищие, оборванцы — у этой категории граждан много не самых ласковых эпитетов, но у всех них есть кое-что общее. Эти полулюди-полуживотные кажутся со стороны совершенно одинаковой серой массой.

— Машиар. Мне нужен Машиар Йот, — борясь с кашлем, постарался громко произнести имя ясновидца Дицуда. — Машиар…

Голодранцы мрачно супились, но молчали. Как бы ни ослабла за последние годы власть инквизиции, но угодить в лапы блюстителям божественного правосудия никому не хотелось, ибо пытать Плеть Господня умела на совесть. Лучше умереть от голода и болезней, чем на столе истязателя, вытягивающего своими страшными инструментами нужные власти слова, жизненную силу и дух.

— Эй, Йот! Кажется, по твою душу пришли, — нарушил тягостную тишину писклявый голос. — Йот! Ты ещё живой, Йот?

Один из оборванцев тормошил за плечо привалившееся к стене тело, закутанное с головы до ног в серую хламиду, практически сливающуюся с окружающей темнотой. Лицо мужчины было скрыто низко надвинутым капюшоном, поэтому неудивительно, что Дицуда не заметил характерный признак искомого человека.

Юный инквизитор подошёл ближе. Резче, чем ему самому бы хотелось, сдёрнул с лица без вины виновного узника капюшон. Ошибки быть не могло. Перед ним находился прославленный ясновидец.

Машиар дёрнулся, приходя в себя то ли после сна, то ли какого-то глубокого транса. Лицо повернулось в сторону зависшего над ним инквизитора.

Дицуда с облегчением выдохнул: ясновидец был жив, несмотря на все злоключения. Зачем-то глядя на давно заросшие кожей пустые глазницы предсказателя, будто эти провалы в черепе на самом деле могли его видеть, юноша официально представился грязному человеку:

— Дицуда Искарод, инквизитор седьмого ранга. Я пришёл, чтобы сопроводить вас…

— Знаю, — вяло махнул ему рукой ясновидец, морщась, словно звонкий голосок молодого инквизитора резал его чуткий слух. — Знаю, юноша. Но не потому, что я такой всевидящий, проницательный. Всего лишь богатый жизненный опыт, подсказывающий, что я опять кому-то понадобился. Впрочем, эта востребованность, как правило, длится недолго. Мало кому нравится будущее, которое я предсказываю.

— Великий магистр… — хотел было возразить ссутуленному мужчине Дицуда, но передумал. Не его, в конце концов, дело, нравятся кому или нет реалистичные предсказания. А вот что касается лично его, то верховному инквизитору точно не понравится даже малейшее промедление. Следовало доставить чудом найденного ясновидца к руководству, а не философствовать о неблагодарности власть имущих.

— Позвольте, я помогу вам подняться, — отбросив всякую брезгливость, Дицуда помог старику встать на ноги.

«Старик» оказался куда крепче, чем можно было предположить, глядя на бесформенную груду лохмотьев. На широких плечах имелось достаточно жёсткого мяса, держался мужичок прямо, только шаги были коротенькими и осторожными, как у обычных слепых.

— Посох, — повернул Машиар лицо к стражнику, когда, держась за руку Дицуды, выходил из темницы. — Верни мне мой посох, ты, сын шлюхи и портового грузчика! Иначе я без всякого ясновидения предскажу твоё будущее. Верней, предрешу, — хихикнул вмиг обрётший какой-то невидимый, но ощутимый ореол величия оборванец.

Дицуда кивнул замешкавшемуся после упоминания родителей стражнику:

— Делай, что говорят! Ясновидец обязательно попросит у Великого магистра что-нибудь взамен на услугу. Ты же не хочешь, чтобы эта просьба касалась твоей выдающейся личности с поистине исключительной родословной?

Посох нашёлся на удивление быстро.

* * *

Великий магистр, верховный инквизитор и просто хороший, по его собственному разумению, человек вошёл в небольшую, но опрятную комнату. Властным жестом велел слугам захлопнуть за ним добротную толстую дверь и убираться подальше. Разговоры людей высокого ранга слышать простым смертным не следует. Чем меньше знает прислуга, тем дольше она проживёт.

Он и сам предпочёл бы сейчас находиться в совсем иной комнате, ничего не спрашивать, ничего не услышать от ясновидца в ответ, а остаться в блаженном неведении. Все слышали заезженную фразу «знание — сила», но не все помнят: знание — это также скорбь и печали. Особенно если это знание ужасного будущего твоего государства.

А в том, что будущее станет сущим кошмаром, у Великого магистра Квимады Лармини не было ни малейших сомнений. Разве когда-нибудь будущее бывает светлым и радостным? Только в фантазиях наивных юнцов и девиц, да в обещаниях власть имущих. Настоящее будущее всегда только мрачное. Оно сулит смерть и страдания — удел всех живущих в этой юдоли скорби.

— Приветствую тебя, Машиар, — выдавил из себя инквизитор. — Не стану врать, что рад нашей встрече. Впрочем, ты это и сам, конечно же, знаешь.

Машиар Йот — человек, ещё при жизни ставший легендой. Вкусивший запретный плод Древа Незнания и не сошедший с ума… Или всё же сошедший? Как определить нормальность в этом ненормальном, проклятом мире?

Верховный инквизитор отбросил крамольные мысли — слишком плотное общение с ересиархами всех мастей не самым лучшим образом сказалось на его ментальном состоянии. Если долго общаться с павшими душами, то даже самый святой дух со временем одолеют сомнения. Последнее громкое дело сильно его подкосило…

— Здравствуй, Квимада, — мягким доброжелательным голосом ответил на приветствие ясновидец. — А я ведь говорил в прошлый раз, что мы