Вот блин! Это же не моя остановка! Но лучше пробежаться до школы, чем ехать с озабоченными извращенцами.

Когда мне кажется, что мои лёгкие вот-вот взорвутся, я наконец-то вижу школу. Аллилуйя! Последние сто метров я позволяю себе победоносно пройти, устало постанывая на каждом шагу. Теперь я чувствую всю боль в мышцах, а в боку колет так, что проступают слёзы. Хочется упасть прямо здесь, в эту ароматную цветочную клумбу, и пролежать до конца занятий. Но, всё же убедив себя, что там порядком нагажено местным собачьём, доползаю до крыльца школы. Схватившись за массивную ручку, я «элегантно» изгибаюсь, пытаясь приглушить острую боль в районе печени. Я же вроде не курю! Что же так тяжко-то? Замечаю, как сквозь стекло меня с интересом разглядывают дежурные-семиклассники. Да уж! Могу только представить свой шикарный видок: морда красная, волосы растрёпанные, из носа то и дело норовит вылезти сопля. Резким вдохом втягиваю её обратно и выпрямляюсь. Некогда мне расслабляться!

Гордо открываю дверь и захожу. Так, какой там у нас кабинет? Бля-я-я! Третий этаж! Каждая ступенька вызывает новую незабываемую боль. И зачем я так бежала? Всё равно опоздала минут на пятнадцать на этот долбаный английский. Кому он вообще нужен? Да и учитель не пустит, скорее всего, пусть даже я опоздала впервые. У него жуткий пунктик насчёт пунктуальности, и вообще у него этих пунктиков вагон и маленькая тележка. Скорее, выгонит, да ещё и перед классом высмеет. Всего лишь практикант, а такой вредный! И чего только всё девчонки в классе по нему так сохнут?

С тоской разглядываю дверь кабинета, одновременно приглаживая растрёпанные волосы. За дверью подозрительно тихо. Странно. Так, заходим на счёт «три». Три. Два. Один. И словно вырывая болезненный зуб, рывком открываю дверь. Двадцать шесть пар глаз устремляются на меня в безмолвном оцепенении. Блин! Наверно, надо было постучаться. Мельком замечаю, что на партах у всех одиноко белеет лишь листочек. Нет! Только не говорите мне, что у нас опять внеплановая контрольная!!! От ужаса у меня образуется чёрная дыра в желудке. Медленно поворачиваю голову
к учителю. Он внимательно меня разглядывает, от его пристального взгляда размер чёрной дыры становится больше, поглощая весь мой организм. Слова «Простите, пожалуйста, за опоздание!», которые я репетировала всю дорогу, застряли где-то глубоко внутри. Изо рта вырывается только хриплое дыхание. Чёртова одышка!

– You may take your seat! – спокойно произносит учитель.

– А? – Мой мозг сегодня туго соображает. Очень туго. Особенно по-английски.

– Садись быстрее, Селиванова! У нас контрольная, между прочим, – недовольным голосом произносит гроза двоечников и девичьих сердец Данил Романович.

Я раскрываю рот от удивления, наверно, чуть шире, чем все остальные в классе. Такого ещё не было: опоздать на его урок, да ещё и на контрольную, и при этом не быть осмеянной публично. Его что, похитили пришельцы и промыли мозги? Наконец-то!

– Вот это да! – шепчет моя соседка по парте Катя. – Насть, вот это тебе повезло!

– Иванова! – Строгий голос сеет гробовое молчание.

Я смотрю на задания. Теория про промывку мозгов с крахом рушится. Мы и половины из этого не проходили. Он, как всегда, в своём репертуаре. «Вы должны выходить за рамки школьной программы и самостоятельно изучать дополнительную информацию», – звучит у меня в голове его противный голос. Как же он меня бесит! Даже словарями не даёт пользоваться! Про то, чтобы где-то списать или подсмотреть, я вообще молчу! В тишине класса слышится только панический скрежет ручек. Столько задании, и так мало времени! Время поджимает!

Вдруг раздаётся неуверенный стук в дверь, и заглядывает секретарша директора:

– Данил Романович, эмм… простите… вас директор просил к нему зайти, – краснея и запинаясь, мямлит девушка. Так, твой диагноз однозначен.

Объект её мечтаний смотрит сперва на неё, затем на часы. Осталось семь минут до конца урока. Потом на меня.

«Чёрт! Чего это я на него пялюсь?!!» – быстро опуская голову, возвращаюсь к работе.

– Селиванова! – Я вздрагиваю, услышав свою фамилию. – Соберёшь работы и занесёшь в учительскую на перемене.

А чего сразу Селиванова? Я даже не дежурная! Весь класс дружно провожает учителя ошарашенным взглядом. Когда за ним закрывается дверь, все удивлённо переглядываются, а потом дружно шуршат книжками и словарями. Наверно, инопланетяне над ним таки потрудились!

Звенит звонок на перемену. Никто, естественно, и не чешется сдавать работы. Стою над всеми, как цербер, и подгоняю злобным взглядом. Естественно, меня все игнорят. Вам-то классно, а мне их ещё в учительскую занести надо.

Звенит звонок на следующий урок. Я молча закатываю глаза, представляя свою казнь господином «Я – знаю – английский – лучше – всех».

– Так! Быстро все сдали работы, – командует староста. Спасибо тебе, добрый мальчик! Он сразу вырос в моих глазах. – А ты, Селиванова, чего стоишь – прохлаждаешься? Или я должен за тебя ещё и работы отнести?

«Было бы неплохо! – думаю я, занося его в свой чёрный список. – Раскомандовался тут!»
Не люблю я лишнего внимания к себе. У меня это что-то вроде фобии или комплекса. Не знаю.

В бывшей школе, в которой я училась до девятого, в шестом классе у нас был конкурс красоты «Мисс Зима», который проводило местное модельное агентство, аля Что-то-там-моделс. Победительница среди своих классов (начиная с шестого) автоматически поступала на курс обучения (платный) и получала в придачу парочку подарков (довольно жлобских). Принять участие мог каждый. Просто заполни заявку и заплати небольшую сумму. Этот урок я усвоила навсегда: когда просят заплатить за участие, ничего хорошего из этого не будет! Мою гениальную идею принять участие в конкурсе мама восприняла довольно скептически, особенно когда узнала, что за
это ещё и денег придётся заплатить. Но так как она никогда не ограничивала мои начинания, сказала: «Хочешь – участвуй». А я очень хотела. Сладкий аромат возможности стать знаменитой и богатой моделью полностью меня пленил. Накануне конкурса я ломала голову, что бы мне надеть.
У нашей семьи тогда был не лучший финансовый период, да и одежды было не так много. И я пошла за советом к маме. Это был первый и последний раз, когда я спрашивала её совета. Моя мама человек практичный, но безвкусный. Посоветовала надеть то, что и обычно в школу. Но я навела справки, и мои подружки собирались прийти в новых платьях, о чём я и сообщила маме.

– Если их родителям хочется потом лечить цистит, то пожалуйста. В платье ты участвовать не будешь, школа еле отапливается, особенно актовый зал, а на улице минус двадцать. Если хочешь пойти в чем-то новом, надень кофту, которую бабушка подарила тебе на день рождения, – прозвучал такой ответ.

Кофта была ужасная! Такое ощущение, что бабушка покупала её себе и размерчиком слегка ошиблась. Но сила маминого убеждения не знала границ. И вот я в кофте. Словно в болотно-зелёном мешке, расшитом бисером. Чтобы хоть как-то придать этому убожеству женственный вид, я надеваю юбку. Да-да, я знаю, что я лох! Конечно же, мама в колготках меня в мороз и за порог дома не пустит. Поэтому я стою в этой кофте, вязаной юбке почти до колен и гамашах (это тёплые вязаные штанишки, кто не знает). Да-да, я в курсе про лоха.