с мусором и прозрачным скотчем примотали тело к фонарному столбу. После чего вся дружная компания долго смеялась над полученной живой скульптурой, фотографируя и снимая на видео унижение парня из элитного района Кьяйя, где проживала местная буржуазия и богатенькие туристы.

Естественно, Джованни на этом не остановился, выложив с друзьями видео и фото в Ютубе и Фейсбуке со смешным названием «Ночной мотылёк». На следующее утро об этом забавном случае знали не только обитатели Форчеллы, но и большая часть жителей Неаполя. Кто-то осуждал подростков и их злую шутку, но были и те, кому это видео пришлось по душе. Джованни на мнения других было наплевать. Он добился своего и это главное. «Ночного мотылька» в окружении любимой девушки больше никто не видел.

Услышав голос старшего товарища по криминальному ремеслу, Джованни поднял голову.

— Бывает, парень. Лучии палец в рот не клади, сразу по локоть откусит. Вся в мать пошла, — по-доброму усмехнулся мужчина, туша окурок в старой жестяной банке. — Нашел бы себе подружку попроще, без гонора. Парень ты видный. Такие как ты девкам нравятся, — высказал он своё мнение и, не прощаясь, скрылся с балкона.

— Спасибо за совет, уважаемый Карло. Но в этом вопросе я как-нибудь сам разберусь. Придёт время и Лучия Ферраро будет моей женой. Это даже не обсуждается, — с уверенностью пробубнил под нос юноша. Окинув напоследок окна возлюбленной, он надел мотошлем и, усевшись на скутер, рванул в сторону пляжа, где его ждали друзья, его банда преданных малолетних головорезов, чьим лидером он был.

Озлобленный Джованни летел на своём скутере по улицам города, объезжая машины и прохожих, совсем забыв про осторожность. А чего ему бояться? Если все улицы Неаполя ему как родные. Задумавшись, он не заметил, как из-за поворота выехал маленький грузовичок и, растерявшись, на приличной скорости врезался в него…

* * *

— Что за хрень⁈ Этого не может быть! Я ведь должен быть на небесах! — были мои первые мысли, когда я открыл глаза и увидел незнакомую мне местность.

Я отчётливо помнил последние минуты своей жизни. Из-за неисправности двигателя самолёт совершал экстренную посадку в аэропорту Ресистенсии, который находился неподалёку от одноимённого небольшого городка в провинции Чако. Большинство пассажиров впало в панику, народ резко засуетился, женщины и дети истошно плакали, думая, что всё кончено и мы непременно разобьёмся. В отличие от них я почему-то был уверен в благополучном приземлении самолёта. Умирать в мои планы не входило. Пристегнув ремень безопасности, я склонил голову к ногам и, обхватив её руками, усердно молился всем известным мне богам, прося только одного — остаться в живых.

Но сейчас я лежал на левом боку посреди узкой дороги и никакого рая или больничной палаты не наблюдал. В глаза противно бил желтоватый свет автомобильных фар. Чтобы разглядеть окружающую меня местность, приходилось постоянно щуриться. Голова ужасно раскалывалась от тупой, бьющей в виски боли. Я не сразу понял, что на голове находится мотоциклетный шлем без стекла. Захотелось немедленно его снять и осмотреться вокруг. И в тот момент, когда я поднял правую руку, пришло понимание того, что она будто бы чужая, не моя. Поверхность всей тыльной части кисти и двух пальцев была покрыта татуировкой с изображением пистолета, а на предплечье виднелась какая-то длинная надпись.

«Охренеть! Я что, переселился в тело другого человека⁈ А это вообще возможно⁈ Я о таких случаях только в фантастических книгах читал, — подумал я и тут же начал успокаивать себя. — Что за чушь я несу? Автокатастрофа была. Я точно это помню. Такое не забывается. Значит каким-то чудом я выжил и сейчас нахожусь в коме, и всё увиденное мне снится. Это просто сон».

Но додумать мне не дал подбежавший пожилой худощавый мужчина с крючковатым орлиным носом и маленькими колючими чёрными глазами. Он был настолько реальным, что я усомнился в правильности своих мыслей. А после того, как он ко мне прикоснулся, я окончательно поверил в переселение своего сознания в тело другого человека.

— Парень, ты живой⁈… Живой⁈… Живой⁈ — присев на корточки и склонившись надо мной, затараторил он на неизвестном мне языке. Но к моему удивлению я его отлично понимал. И как мне показалось, это был итальянский язык.

Факт того, что я парень уже хорошо. Не подумайте ничего плохого. Я не мизогинист и женскую половину человечества очень уважаю и люблю. Но мне как-то комфортнее и привычнее жить в мужском теле.

— Живой! — с облегчением выдохнул мой «убивец». — Как же так случилось? Вроде не было тебя, я на секунду отвернулся и вдруг ты уже летишь на меня. Я даже свернуть никуда не успел, — недоумевал он, внимательно осматривая меня. — Вроде крови нет. Слушай, парнишка, у тебя ничего не болит? Случаем, не сломал чего? Ноги, руки целы? Ты не молчи, говори что-нибудь.

— Не знаю, — ответил я на незнакомом языке, удивляясь этому обстоятельству. — Голова сильно болит, — и прислушавшись к «своему» телу, добавил. — И немного левая рука.

Аккуратно перевалившись на спину, я медленно подвигал конечностями, после чего уверенно заявил:

— Вроде переломов нет. Только кожу содрал на левом локте.

— Я думал, тебя убил. Хорошо, что всё обошлось лёгкими травмами, — расплылся в улыбке мужчина.

«На самом деле, дядя, ты убил этого парня. Я ведь неспроста оказался в его теле», — подумал я, но озвучивать свои мысли не стал. Было видно, что ему не по себе. Мужчина и так держится из последних сил.

В этот момент к нам подбежали двое парней и молоденькая девушка, а чуть погодя подошла и пожилая пара, похожая на двух огромных бегемотов. Чтобы оценить своё состояние в полной мере, мне захотелось подняться на ноги. Парни, увидев мои попытки встать, не растерялись. Они подскочили ко мне и, подхватив под руки, помогли подняться. Голова резко закружилась и подступила тошнота. Я стал заваливаться назад. Если б не ребята, страхующие меня по бокам, я бы точно упал.

— Зачем вы его подняли? — стала возмущаться женщина.

— Он сам захотел. Мы только ему помогли, — парировал один из парней.

— Усаживайте его обратно. Только аккуратно. А лучше всего положите. Вот приедут медики, осмотрят его и тогда уже будет видно, что с ним, — с умным видом заявила особа необъятных размеров.

Я уже и сам понял, что зря поднялся. Мне ещё только хуже стало. Молодые люди,