― Ты правда думал, что я вот так просто оставлю тебя здесь?

Я указываю на его жену.

― Ради защиты Валентины и ребёнка? Конечно, я так думал. ― Может, Адриан издевается надо мной за неповиновение его приказам и за то, что я пришёл за ним, даже когда он подчёркнуто запретил это. ― И я чертовски уверен, ты думал, что не окажешься настолько туп, чтобы привезти Валентину обратно сюда, ни при каких обстоятельствах.

Адриан смело смотрит мне в глаза и пожимает плечами.

― Кажется, я ни в чём не могу ей отказать. За прошедшую неделю её единственной просьбой было лишь прийти сюда и забрать тебя. Учитывая, что я тоже хочу вытащить тебя из этого свинарника, я также был настроен сделать это.

Яркий свет нарастает в моей груди.

― Мы уходим?

― Пока нет, ― говорит Валентина, сокращая дистанцию между нами. Я смотрю на неё, мы почти одного роста, когда я сижу на скамейке, а она стоит на ногах.

Валентина резко замахивается и даёт мне сильную пощёчину. Она едва задевает моё ухо, вызывая звон в нём.

Я хватаюсь за лицо и смотрю в её сторону.

― Что за чёрт? Меня недостаточно избили по-твоему?

― Следи за своим тоном, ― шипит Адриан, шагая к Валентине, чтобы обхватить её руки и притянуть назад на несколько шагов.

― Почему ты не сказал, что Роуз была жива? ― требует она со сжатыми по бокам кулаками.

Я смотрю поверх её плеча на Адриана и отвечаю.

― А ты как думаешь? Мне так было приказано. Это единственная причина моих действий.

Она подчёркнуто обводит комнату рукой, отбрасывая тени на фоне света от фонарика.

― Ты не слушаешься приказов, когда тебе это удобно, а я спасла тебе жизнь, или ты забыл?

Вина. Ещё один старый друг угрожает задушить меня, но я затыкаю это вновь.

― Я придерживался своего решения держать её существование в секрете. С семьёй Сэла и твоим отцом это было небезопасно ни для тебя, ни для неё. К тому же, ей по-прежнему требуется существенная психологическая помощь. Роуз трудно разобраться во всём, позволять прикасаться к себе и даже выходить на улицу. И есть ещё одна значительная причина, из-за которой я тебе не сказал.

Валентина в гневе обхватывает руками стройные бёдра, её локоны кружатся у лица.

― Да?

― Она не хочет видеть тебя. Мы говорили об этом, и она конкретно сказала мне, что не хочет тебя видеть.

Валентина издаёт возглас и отступает на шаг, ударяясь о грудь Адриана, от моего признания. Он тут же вовлекает её в объятия, свет опускается вниз, освещая пол. Он может защитить её от определённого рода вещей, и правда не одна из них.

Я жду, когда Валентина возьмёт себя в руки, молясь, чтобы это произошло как можно скорее, поскольку я хочу выбраться из этой помойки прежде, чем вернётся Генриетта и они узнают, что она делала со мной.

― Это всё? ― шепчет она. ― Или есть ещё какие-то секреты, которые мне стоит знать? Другая ложь, которую ты припрятал в рукаве, чтобы устроить мне засаду?

Я качаю головой.

― Нет. Мне было поручено отвезти её в безопасное место и оберегать, и именно это я продолжал делать.

Валентина замирает, её тело становится каменным.

― О боже, всё это время она была там одна, и ты не мог навестить её. Что если Роуз поранилась или у неё закончилась еда?..

― Я внедрил систему. Уборщица Паркер приходит каждую неделю и приносит всё необходимое, на случай если у меня не получится навестить её. Не волнуйся. Я знаю, как заботиться и прятать людей.

Что-то в лице Валентины говорит, что это нисколько её не успокоило.

― Я хочу увидеться с ней. Я хочу забрать её и привезти домой.

Я смотрю Адриану в глаза поверх её плеча.

― Это разумно? Она никак не связана со всем этим делом касательно совета. Насколько я могу судить, мир позабыл о её существовании. Не будет ли лучше оставить всё как есть, чем ставить ещё и её под прицел совета?

Валентина выглядит так, словно хочет поспорить, но через какое-то время она опускает подбородок и качает головой.

― Наверное, ты прав. Нам стоит обезопасить Роуз и защитить, пока всё это не уляжется, и тогда мы сможем привезти её домой, как она того заслуживает.

Адриан потирает её руки, чтобы успокоить.

Крошечная часть меня завидует этому успокаивающему жесту, нежному прикосновению человеческой связи, который предназначен для исцеления, а не вреда. Кажется, мне суждено лишь получать удар за ударом.

Валентина поворачивается в его объятиях и обнимает Адриана за шею. Я даю им мгновение, даже если мысленно подгоняю вытащить меня к черту отсюда.

Когда Адриан отпускает Валентину, она вновь смотрит на меня.

― Тот эфир взбесил наших наиболее ярых сторонников. Они требуют повторного заседания, и ты вроде как временно освобождён, пока тебя не подвергнут повторному суду за твои… преступления. Мы забираем тебя домой.

Я поднимаюсь на ноги и держу руки опущенными, чтобы она не увидела ничего такого, за что Адриан может убить меня позже. Валентина поднимает взгляд к потолку, когда понимает, что на мне только нижнее белье.

― Они держали тебя в таком виде?

― Это не имеет значения. ― Я устремляюсь к двери. ― Давайте уйдём прежде, чем они успеют передумать и запрут нас всех.

Адриан стучит по двери клетки, и она открывается, показывая охранника. Толстячок, я бы сказал, судя по его виду.

Охранник отходит в сторону, и Адриан вторгается в его личное пространство.

― Одежду. Сейчас же. Я не выведу его отсюда в таком виде.

С другого конца коридора раздаётся голос.

― О, но он так чудесно выглядит в этом. Я решила, что это станет его униформой.

Холодок пробегает по моей спине, и я зажмуриваюсь. Я надеялся, что председательница не появится, но почему бы ей не прийти, когда она может ткнуть меня лицом в содеянное ею.

Генриетта подходит ближе и проводит ладонью по моей руке.

― Нам было так весело вместе, но, кажется, тебе придётся уйти на какое-то время. Не волнуйся, вскоре мы встретимся вновь.

Я в одной секунде от того, чтобы схватить её и впечатать лицом в стену, когда Валентина с ухмылкой спихивает руку председательницы с меня.

― Не волнуйся, вскоре мы тоже встретимся вновь.