class="p">Вместо того чтобы надеть одежду, я снимаю с двери ванной потертый и любимый пушистый халат и надеваю его. Во всяком случае, я могу позволить себе еще немного побыть в уюте, пока Кай не прикажет мне надеть... костюм.

Я открываю дверь на сантиметр и выглядываю в кухню. Свет мягко сияет с другого конца коридора, поэтому он наверняка проснулся. Глубокий и мрачный голос Кая достигает моего слуха, но мне следует сфокусироваться на словах, потому что он говорит слишком тихо, чтобы различить их с расстояния.

На миг я вытягиваю шею, приблизив ухо к щели, я улавливаю слово "Валентина" и замираю, сжимая пальцами деревянную дверь так крепко, что они начинают болеть.

Валентина.

Когда я по большей части восстановилась, лишь тогда узнала, что она также пережила нападение, но он отказывается говорить мне что-нибудь еще. В следующий раз, когда я спросила о ней, Кай впечатал меня в стену и сказал не спрашивать вновь, сказал, что он убедится, что я никогда ее не увижу, если заговорю о ней вновь. Тогда был единственный раз, когда я позволила себе расплакаться перед ним, умоляя пустить меня к ней, но он отказал, сказав, что так будет для всех опаснее. На тот момент, я не могла сказать, считает ли он меня опасностью для нее или Кай имел в виду что-то другое. Он не изменил своей позиции, и я прекратила просить встретиться с моей кузиной, надеясь, что однажды она, возможно, придет и увидится со мной. Пока что она этого не сделала.

Я подавляю привычную волну грусти, накатывающую на меня вместе с остальными эмоциями, которые я не позволяю себе чувствовать, и крадусь из спальни, двигаясь осторожно, молясь, чтобы он был в своей комнате, и я могла спокойно позавтракать.

Конечно, мне не везет, и я это знаю. Кай сидит за барной стойкой, приглушенный свет отбрасывает блики на блестящую поверхность его волос, как будто они еще влажные после душа.

Я застенчиво провожу рукой по косе и перекидываю ее за плечо. Здесь не место застенчивости. Я помылась и надела сегодня чистую одежду. Мой мягкий поношенный халат не соотносится с элегантными линиями его абсурдно приталенного костюма, но не я решила покинуть это место. Это его инициатива, и прямо сейчас я опущусь до того, что заставлю его иметь дело с последствиями этого выбора.

Вместо того чтобы обратить на Кая внимание, я прохожу мимо стойки и беру миску из посудомоечной машины. Я чувствую на себе его взгляд, когда высыпаю фруктовые хлопья в миску и заливаю их молоком.

Кай прекращает говорить, когда я выхожу, и я подношу миску к стойке как раз в тот момент, когда он заканчивает звонок и убирает телефон в пиджак. Я опускаю подбородок и игнорирую Кая сильнее, погружая ложку в хлопья, чтобы поесть быстро и громко. Возможно, я смогу отпугнуть Кая в его комнату и меня оставят на какое-то время в покое.

Не-а. И вновь безуспешно.

— Ты не одета.

Я проглатываю еду и решаю, что оставить это без ответа ― слишком детское поведение.

— На мне халат. Я одета.

Кай фыркает, этим звуком называя меня ребенком, которым я себя сейчас ощущаю. И все же рядом с ним я не могу не противиться.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Я оставил тебе одежду. Поторопись и поешь, затем переоденься, чтобы мы смогли поехать.

Я окунаю ложку в миску и смотрю на него. Этим я заслуживаю взгляд в ответ, и Кай выхватывает мою миску так быстро, что я не успеваю среагировать.

— Эй!

— Прекрати вести себя как вздорный ребенок. Съешь свою еду, переоденься, затем мы уйдем. Я хочу услышать от тебя лишь «хорошо».

Я лишь смотрю на него.

— Кивок тоже сгодится.

Наконец я киваю, и Кай пододвигает мне миску. Я вырываю ее обратно и заглатываю еду, а затем запиваю сладким молоком вдогонку. Поскольку Паркер не вернется, я мою миску и ложку сама, затем разворачиваюсь, опираясь бедрами о стойку.

— Я не могу носить эту одежду. В ней будет слишком тесно и неудобно.

Кай просматривает что-то на телефоне, читая быстрее, чем я могу даже в удачный день.

— Я не прошу тебя об удобстве. Я прошу тебя лишь о презентабельности.

— Почему?

На этот раз при столкновении наших взглядов, в его глазах таится искра гнева. Вызов.

— Сейчас не время для вопросов. Мы должны уйти, и должны сделать это в течение часа, если ты не оденешься к тому моменту, я сдеру с тебя этот халат, и ты выйдешь отсюда голая.

Я прочищаю горло.

— Я не голая. На мне нижнее белье.

Он прикрывает глаза, изучая мое тело от шеи до колен.

— Хорошо, тогда в твоем белье. Ты действительно хочешь, чтобы все снаружи увидели тебя по большей части обнаженной?

Я туже затягиваю халат, словно он может защитить меня от его взгляда. Если честно, от мысли, что кто-то увидит мои шрамы ― те, которые оставил на мне Сэл во время последнего нападения и оставленные прежде ― у меня пучит живот. Съеденный мною только что завтрак будто может подняться наружу в любой момент. Я отвожу взгляд, вспышка воспоминаний сильно поражает меня, пока голос не возвращает меня назад.

Кай стоит ко мне так близко, что я могу видеть черные пятнышки в его радужках. Его глаза издали кажутся одного цвета, но вблизи я вижу, что это не так. Он распахивает мой халат, опуская руки на мою талию, кожу на кожу, словно нуждающийся в целях развития в контакте ребенок.

— Ты вновь со мной?

Я с трудом сглатываю и киваю, едва осознавая, когда он убирает свои большие теплые пальцы от моего тела. Ничего такого, чего Кай не видел за месяцы ухода за моими ранами, но теперь я исцелилась, и он будто находит каждую причину, чтобы не прикасаться ко мне без надобности.

Кай прочищает горло и отходит назад.

— Весь этот белый хлопок очарователен, но я сомневаюсь, что ты хочешь, чтобы весь мир его увидел. Иди переоденься, Роуз, прежде чем я передумаю и вытащу тебя отсюда как есть.

— Почему я должна надеть это? Это заставляет меня чувствовать себя фальшивкой.

Кай преклоняет колени, чтобы опуститься до моего уровня, - трюк, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Почему? Ты раньше так жила. У тебя была хорошая одежда, ведь так?

Я пожимаю плечами.

—