как в период интенсивного лечения, так и поддерживающего — многомесячного, многолетнего или пожизненного), они вызывают в клетках головного мозга необратимые изменения. В результате чего умственные и психологические возможности пациента значительно снижаются. Это можно наблюдать у большой группы пациентов, которые после стационарного лечения не принимали никаких лекарств 2–5 лет. И в итоге получали состояние полной интеллектуальной несостоятельности, когда, по словам одной из больных "даже один час в день привычной умственной работы становится чем-то принципиально невозможным, становится недостижимой мечтой". А вот среди людей, которые по 5-15 лет находятся под наблюдением высококвалифицированного и добросовестного врача, заинтересованного в стабильном состоянии здоровья не всех больных вообще, а именно конкретного пациента, много тех, кто не просто работает, а выполняет очень сложные и умственные задачи и предельно непростые психологические функции (своего рода виражи, узоры, многогранные и многоэтапные программы индивидуального и коллективного характера). Иначе говоря, отсутствие лекарств действует во много раз страшнее, чем их присутствие. Другой вопрос, что думать обо всех врачах, как о профессионалах в истинном смысле

этого слова — это напрасная и опасная иллюзия. Профессионалов в любой области нашего бытия не может быть больше 10 %. Меньше — это пожалуйста. А больше — это сказка даже для самых известных и крупных учреждений. Например, работая в НИИ психиатрии и неплохо зная коллектив, я мог бы доверить лечение своего друга из 500 сотрудников (в том числе 40 профессоров) лишь 10–15. А когда я первые годы работы в НИИ уезжал в отпуск и оставлял своим пациентам телефоны наиболее квалифицированных специалистов из своего института, то по возвращению практически все пациенты и их родственники, кто обращался за помощью к ним высказывали мне очень большое удивление по поводу того, что ни один из них не брался решать столь обширную группу вопросов, которой занимался я в постоянном и привычном режиме. Условно говоря, один качественно занимался из десяти фундаментальных вопросов работы психиатра и психотерапевта только первыми тремя, второй — другими тремя, третий, в лучшем случае, — пятью. Иначе говоря, для получения ответа на все десять вопросов наиболее упорным и настойчивым родственникам приходилось общаться, как минимум, с тремя специалистами. Соответственно оплачивая гонорар каждому из них в полном объеме. И, к сожалению, далеко не всегда их устраивала форма или суть да и объем получаемой информации от них. Реальная проза жизни. И тут, как говорится, ничего не поделать.

Надо сказать, что идея систематизировать информацию о фармакологическом тесте возникла у меня лишь после двадцати лет работы, когда было накоплено очень много различных атипичных случаев диагностического и терапевтического характера. Многие пациенты и их родные нередко считают, что доктор сознательно ставит диагноз более тяжелый, нежели это имеет место быть на самом деле. При этом руководствуясь не интересами здоровья больного, а лишь своими эгоистическими и корыстными — получить больше денег с пациента в ходе специально затянутого по времени лечения. Может быть, что в каких-то отдельных случаях их предыдущего общения с другими врачами такого рода ситуация и имела место быть. Но можно с уверенностью сказать, что люди, которые берут деньги не за реально выполненную работу, а лишь за ее имитацию, являются людьми, лишенными, по большому счету, житейской мудрости (не говоря уже о духовной). Потому что такого рода поступки противоречат фундаментальным законам Жизни и поэтому те, кто их совершает, в последующем обязательно бывают наказаны и очень сурово. И это не теоретический принцип — это жесткий и категоричный вывод, который жизнь буквально заставила меня сделать много лет назад в ходе размышления о жизни многих моих знакомых и друзей, коллег и пациентов.

Понимание адекватности в длительности и интенсивности лечения — вот те два камня, о которые разбиваются наиболее часто вроде бы неглупые назначения врачей и усилия родственников больного (или его собственные) по его лечению. Иначе говоря, месяцы или годы относительного благополучия (при условии постоянного и регулярного участия квалифицированного и добросовестного врача) со временем сменяются почти полным кошмаром не только для пациента, но и для его родных. В тяжелых случаях в первую очередь для родных. И вот для того, чтобы помочь и пациенту (если уровень его сознания и интеллекта позволяет правильно понять данную информацию) более объективно воспринимать ситуацию со здоровьем пациента как в тот или иной конкретный момент времени, так и в течение продолжительного временного интервала жизни, я и решил написать небольшую статью о том, что может косвенно помочь понять правильность поставленного диагноза (хотя бы в общих чертах, так как полное понимание в ряде случаев невозможно в принципе, ибо требует не только мощной узко специальной подготовки, но и большого успешного практического опыта работы с пациентами такого рода).

Понятно, что никому не хочется, чтобы у его родственника было тяжелое психическое нарушение или заболевание и в это верится с большим трудом или не верится вообще. Но, закрыв глаза на реальную проблему, вы никак не будете способствовать ее решению. В любом случае вы всегда можете спросить врача о реальной степени тяжести и степени сложности болезненного состояния пациента. Ибо тяжелое, но простое состояние лечить гораздо легче и проще, нежели состояние средней степени тяжести, но высокой степени сложности… И одно дело, когда родные пациента действительно искренне желают ему помочь в лечении и стремятся не на словах, а на деле выполнять все психологические и прочие рекомендации и назначения доктора, стараясь создать условия для максимально продуктивного и эффективного сотрудничества (во всех других областях медицины такой объем и такая интенсивность сотрудничества не являются жестко необходимыми). И совсем другая ситуация, когда родственники пациента за несколько месяцев не находят для себя времени, чтобы встретиться с врачом или хотя бы позвонить ему. Аналогичная ситуация и в том случае возникает, когда мировоззрение или характер того или иного близкого родственника, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Эффективность и в том и другом случае будет значительно меньше, если бы данные негативные факторы отсутствовали.

Для того, чтобы сложные профессиональные понятия применительно к фармакологическому тесту были более доступны для восприятия людей, далеких от медицины, мне пришлось использовать разного рода логические параллели и аналогии. Люди, которые хотя бы немного что-то знают об охоте, понимают, что в зависимости от того, на какого зверя предполагается охотиться, нужно брать с собой и соответствующее снаряжение. Так, для охоты на зайца необходимо брать патроны с мелкой дробью. Для лисы дробь должна быть более крупной. А для медведя дробь даже самого большого калибра уже не подходит. Чтобы убить медведя, необходим заряд под