Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тщеславие, на котором ты наживаешься. Но лучше уж ты, чем кто-то другой.
Торн обернулась, и лицо обдало жаром кузницы.
Джонс снова вздохнул.
– Ты разоришь меня, Торн, – пожаловался он, а затем, порывшись в потайном кармане кожаного фартука, протянул условленные десять монет.
Девушка хохотнула.
– Верится с трудом. Надвигающаяся война пошла тебе на пользу, Джонс. Твое дело пошло в гору.
– Ты говоришь так, как будто мы не воюем уже несколько поколений. Чего бы я только не отдал, чтобы в моем кармане поубавилось монет, а вместо них дороги вокруг Жутких Гор стали безопаснее.
Его слова отрезвили девушку.
– Горы никогда не станут безопасными, даже если все войны прекратятся.
Торн оглядела взрослого мужчину и шрамы, обвивающие его толстую шею. В молодости Джонсу пришлось нелегко. Жизнь талаганца, Оборотня, в Хеймсерии – испытание не из легких, особенно для молодого парня. К счастью для него, он нашел убежище в Рубэлле после побега из талаганской фермы смерти. Рубэлль представлял собой сборную солянку из различных культур и рас. Принятие стало их девизом. Пока вы относитесь к окружающим с достоинством и уважением, именно это вы и получаете в ответ.
Джонс закатил глаза.
– Оптимизм, Торн. Тебе он не помешает. Если столица станет тратить меньше денег и ресурсов на бессмысленные стычки с нашими соседями, тогда они смогут прислать сюда кого-нибудь из этих напыщенных пурпурноволосых Гончих, чтобы они разобрались с бандитами.
– Осторожнее, Джонс, твои слова попахивают изменой.
Выступающие против короны рано или поздно оказываются мертвыми.
Выражение лица мужчины стало таким кислым, будто он съел испорченный маринованный огурец.
– Хотя, бьюсь об заклад, даже если наступит мир, никто из них не снизойдет до того, чтобы помочь нам.
– О, я бы не была так уверена, – ответила Торн, вспоминая о Гончей, которую она встретила несколько дней назад.
Их разговор оказался коротким, и женщина явно скрывала свою личность, но ей не удалось обмануть Торн. Она зарабатывала себе на жизнь тем, что пряталась в тени, стараясь не нарываться на проблемы с другими охотниками во время поиска сокровищ. Но опыт научил Торн глядеть в саму суть вещей, а не на то, что лежит на поверхности. Даже в переодетой Гончей крылось что-то такое, что говорило о ее честности, и, если верить слухам, Тэмпест – действительно хороший человек. По крайней мере, насколько хорошим мог быть человек, который являлся одновременно наемным убийцей и будущей женой короля Дестина. Торн не подала вида из-за пробежавшей по телу дрожи. Ей довелось побывать в столице всего несколько раз. Однажды она мельком увидела короля, когда он шел по рынку, или скорее крался. В этом человеке было нечто жестокое и опасное. Король славился своей властностью. И вопрос заключался в следующем: почему его нареченная пробиралась через Запретный Лес к Жутким Горам? И куда она исчезла?
Но вопросы лучше оставить на потом.
Джонс прищелкнул языком, отвлекая ее от размышлений, и подошел ближе. Девушка сунула деньги в карман и протянула ему серебряный подсвечник. Он осторожно взял сокровище из ее рук и посмотрел на открытый вход в кузницу. Его внимательные глаза осмотрели переулок. Осторожность никогда не помешает. Жители города в большинстве своем отличались достоинством, чего не скажешь о проходящих через город путниках. Она оглянулась через плечо и плотнее закуталась в плащ. Надвигался очередной шторм. Пронизывающий ветер пробирал до костей.
Девушка обернулась, когда Джонс прошел в глубь кузницы, чтобы спрятать свое новое приобретение подальше от любопытных глаз. Торн нахмурилась, заметив, что он стал сильнее хромать. Шрамы – не единственное, чем его наградили старые хозяева. Много лет назад они сломали ему ногу в двух местах, чтобы он не сбежал. Однако это не удержало Джонса от побега. Он спасся, заплатив невозможностью исправить свою походку.
– Ты пялишься, – пробормотал он, не оборачиваясь, так что она видела только его широкую спину.
Торн поморщилась.
– Насколько сильно болит?
– Достаточно сильно. – Он повернулся к ней лицом, прислонившись бедром к верстаку. – Надвигается сильный шторм. Моя нога никогда не лжет. – Джонс склонил голову набок. – Ты останешься на ночь, Торн?
Желудок скрутило в узел. Заморозь меня, зима, только не снова. Она покачала головой, из-за чего темно-красный шарф, обернутый вокруг шеи, открыл взору участок ее кожи. Взгляд кузнеца скользнул по левой стороне лица девушки к бледным шрамам, тянувшимся вдоль шеи и плеча. Торн не прилагала никаких усилий, чтобы скрыть их от него: Джонсу несколько раз удавалось увидеть состояние ее кожи. Шрамы были результатом пожара, который затронул бо́льшую часть левой стороны ее тела еще в юном возрасте. Большинство людей отшатывались от такой картины, но не Джонс, – это было одной из многих причин, почему Торн нравилось вести с ним дела. Он настоящий и честный. Не будь он почти на двадцать лет старше и женат, она бы воспользовалась случаем.
Если бы он не был женат, ты бы соблазнила его, наплевав на возраст.
Но это всего лишь фантазии. Брак не создан для таких, как она.
– Знаешь, Торн, – начал он тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Мне действительно не помешал бы кто-то такой же жесткий и упорный, как ты, в семье. Мой старший сын все еще ищет жену. Если вы поженитесь, то…
Только не это.
Торн расхохоталась, схватившись за живот.
– Т-ты же не серьезно, Джонс! – воскликнула она, вне себя от удивления. – Я? Выйду замуж? За того кобеля, которого ты называешь сыном? Знаешь, я люблю тебя, но увольте. Я не вижу себя покинутой женой мужчины, который переспал со всеми женщинами в городе и с теми, кто был проездом.
Будь на его месте кто-то другой, он бы оскорбился ее прямолинейности. Только не Джонс. Мужчина привык и к тому же знал, что Торн говорит чистую правду о его старшем сыне. По округе уже бегало несколько черноволосых и голубоглазых деток. Торн знала, что Джонс делал все возможное, чтобы обеспечить детей, оставшихся на попечении их семьи после того, как тех оставили родные матери.
– Тебе нужна помощь с малышами? – спросила Торн. – Ты же знаешь, я не против помочь.
Джонс провел большой рукой по вспотевшему лицу.
– Уверен, моя жена будет рада помощи. Мне просто хочется, чтобы