— Оцепление организуем. Ты, ты и ты, вот сюда становимся и не пускаем любопытных дальше, чем на три метра до вас. Ясно?

— Можно.

К моему удивлению, мужички не стали спорить. То ли мой командирский голос подействовал, то ли уверенность в действиях. Больные затянули покрепче пояса на больничных халатах и довольно бодро поспешили в мою сторону.

— Спасибо, мужики. Еще двоих поставьте вот там, и парочку здесь. Одного на перекресток, чтобы пожарные машины встретил и показал куда ехать.

— Сделаем, командир! Поможем, не переживай.

— Молодец, паря! Пожарник?

Я неопределённо кивнул, молча развернулся и погнал обратно, надеясь, что Васька-ирод — это все-таки кот, а не слесарь. Если повезет, то зверь по любому успел удрать до того, как начался армагедец. Но тут раздался вопль:

— Вася-а-а-а! Вася-а-а-а-а!

Вопила пожилая женщина в синем халате, и бежала, тяжело переваливаясь, напрямки к пожару. Я резко свернул на перехват. Ох уж эти мне гражданские! Ну, вот куда прет, дура? К Васе в пекло? И сама погибнет, и слесаря не спасет.

— Мать, а, ну стоять! — рявкнул я, пытаясь остановить женщину, обезумевшую от страха за близкого человека.

Кто б меня услышал, ага.

— Ва-а-ася-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, — и дальше на одной ноте, не переводя дыхания.

Когда я уже был в двух шагах от вопящей тетки, она вдруг запнулась, схватилась за сердце и начала стремительно падать на асфальт. Да твою ж медь ну что а день-то такой! Подхватить я её уде не успевал. Краем глаза заметил что наперерез, перепрыгивая через подстриженные бордюрные кустарники, несется паренек в белом халате. Уже легче, сдам и в дом.

Очередная серия хлопков накрыла галдящую толпу людей, на секунду оборвав все разговоры и вынудив отступить подальше. А затем раздался звон лопнувшего стекла и хриплым басом завопил Вася-ирод: «Помогите!»

«С-с-сука! — вдали послышались пожарные сирены, им вторили сигналы скорой помощи. — Ирод и есть!»

Выматерился я, падая на колени перед женщиной, которая свалилась кулем на остывающий после летнего жара асфальт. Прижал пальцы в шее, замер, пытаясь расслышать в какофонии звуков биение сердца. Есть!

Перевернул на спину, поднатужился, подхватил на руки, поднялся. Да, это тебе не медсестричка-бабочка, это вполне умудренная жизненным опытом килограммов так на восемьдесят советская бабушка.

— Ба, ты как? — выкрикнул пацан в белом халате, подбегая ко мне. — Жива?

— Жива!

— Я отнесу!

— Не поднимаешь, — окидывая скептическим взглядом паренька, засомневался я.

— Справлюсь, боксер, — коротко представился медбрат.

Ну да, своя ноша не тянет. Я переложил бабушку на руки внука. Парень покачнулся, но удержал, через секунду выпрямился и попер танком в сторону врачей. Секунду я мониторил, но понял, что справится и помчался спасать Васю-ироду. К мальчишке уже бежали санитары с носилками. Хорошо бы еще и пожарные наряды мчались так же как и люди в белых халатах.

Словно в ответ на мои молитвы, сирена раздались совсем близко. Колебался я недолго. Слесарь сам не выберется. Окно, в которое он бился и орал, было забрано решеткой. Выйти из комнаты мужик, по всей видимости, не мог. Либо огонь перекрыл выход, либо слесарь по старой русской традиции был под шофе, (конец рабочего дня как никак), и попросту не мог сообразить, куда бежать и как спасаться.

Я прикинул по времени, получалось, пока наряд доедет, развернется то да сё, этот полудурок вполне успеет задохнуться. А если пламя прорвется внутрь, то сгорит живьем. Сорвав с себя рубашку, я оглянулся по сторонам в поисках колонки. Помню же, была где-то. Нашел быстро и рванул к ней, молясь, чтобы была вода.

Клацнул ручку, в кране что-то заклокотало, заурчало, и в подставленную ткань ударила тугая струя. Намочил рубаху и помчался к зданию. Позади захлопали дверцы, зычный голос принялся раздавать команды и отгонять любопытствующих подальше, но мне было плевать. Там, в окне, маячил живой человек, и ему нужна была помощь.

Накинув мокрую рубашку на голову и прикрыв лицо, я влетел на крыльцо, рванул ручку и очутился в прихожей ада. Пламя бушевало в глубине здания, но стены деревянные стены уже нагрелись и ждали своего часа.

— Василий! Ты где! — заорал я, пытаясь перекрыть гул пламени.

Не услышав ответа осторожно двинулся по прямой. Первые две двери по обе стороны коридора оказались распахнуты. Мельком глянув, увидел в одной из них диван, телевизор, стол, с остатками еды, маленькую электирическую плитку, на которой стояла сковорода с подгоревшей яичницей.

М-да, главному врачу не позавидуешь, объяснительных предстоит написать выше крыше, разборки начнутся грандиозные. Налицо халатность и нарушение техники безопасности. А если вспомнить, что я нахожусь в Советском Союзе, становится страшно. Кого-то обязательно посадят, и это кто-то скорей всего будет Васька-ирод, а виноват он или нет, следствие разберется. Или не разберется, сразу назначит.

Через пару шагов коридор разветвился, и вот тут уже ясно слышался жадный зов огня, треск падающих балок, хруст лопающейся краски на стенах. Дыма стадо еще больше, я плотней укутался в рубашку, чтобы не наглотаться и быстро огляделся. Где-то в глубине послышался крик: «Помогите! Спасите! Лю-у-у-уди-и-и-и-и! Костя-а-а-а-а, сы-ы-ы-ы-ыно-о-о-о-ок! Спасай батю-у-у-у-у-у-у», — завывал погорелец.

Значит, парнишка, которому я передал бабульку, сын этого паразита. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, я помчался по коридору к самой дальней двери, пытаясь понять сквозь клубы дыма, почему это придурок не может выйти из комнаты. Спину обожгло жаром, я едва увернулся от языка пламени, прогрызающего деревянную панель.

Надо ускорятся иначе накроет обоих и далеко не медным тазом.

— Па-а-ма-а-аги-и-и-и-те-е-э-э-ээ-а-а-а-а-у-у-у-у-у-у! Горю-у-у-у-у-у-у! — раздалось совсем близко, и я, наконец, увидел причину.

По всей видимости, когда рванули баллоны с кислородом, задние конкретно вздрогнуло, и засов упал в пазухи, отрезая несчастному путь к спасению. Что делал Василий в дальней комнате, когда у него в каморке оказался накрытым стол, я не понимал. Да это уже было неважно, нужно было вытаскивать этого ирода, пока на нас не рухнула крыша.

Черт его знает, по какой причине взорвались кислородные баллоны и почему они оказались в таком неприспособленном для хранения месте, но судя по скорости горения, огонь минут через пять начнет жрать коридор, причем отчего-то больше всего припекало снизу. Даже на бегу я чувствовал, как горят подошвы, про плечи и спину даже думать не хотелось.

Одна надежда на то, что через несколько минут мы выберемся из пекла, и я не успею хорошенько зажариться. Попасть на больничную койку с ожогами, прямо скажем, такая себе перспектива.

Я подскочил к двери, хапнул воздух, закашлялся, из глаз брызнули слезы, туманя взгляд. Проморгавшись, увидел