пропадает, но в этот раз мне везет. Одно деление светится для нас лучом надежды. Мы не умрем здесь от недостатка кислорода, нам не придется надеяться на случайного прохожего-соседа, а если брать нас по отдельности… Меня не изнасилуют.

Наверное, это можно считать жизненным достижением?

— У меня тоже связи нет, — с грустью констатирую, когда палочка исчезает прямо на моих глазах, и сразу же убираю телефон в карман, чтобы не-маньяк не попытался убедиться в этом лично.

У меня на заставке стоит кусочек нашей переписки с Марсом, когда он пожелал мне спокойной ночи, назвав малышом.

Мы не знаем, какая у нас разница в возрасте, но он почему-то упорно считает меня маленькой. Я ругаюсь на него за это, но все равно каждый раз расплываюсь в глупой улыбке, увидев в новом сообщении «малыша».

— Эй, есть кто? — мой вынужденный сосед по лифтовой камере лупит кулаком по двери, и я вздрагиваю от слишком громкого звука.

Неужели ему не больно? Или это алкоголь притупляет все чувства?

Никогда не пробовала что-то крепче кефира, потому что не хочу стать похожей на собственную мать. Я люблю ее, но устала бороться за собственную жизнь в квартире, доставшейся нам от бабушки.

Последней каплей стала попытка изнасилования, когда один из ее собутыльников снес замок на моей двери ночью и ввалился в комнату с ножом. У меня шрам остался чуть ниже ребер с правой стороны, а маме было плевать. Она предложила мне пластырь и щедро налила рюмку водки, чтобы «меньше болело».

— Прошу сохранять спокойствие, — из динамиков на панели раздается механический голос. — Мы уже в курсе проблемы и постараемся быстрее перезапустить систему. Подождите, пожалуйста, какое-то время.

— Сколько? — рычит мужчина в пустоту.

— Около пятнадцати минут. Возможно, чуть дольше. Приносим извинения за неудобства.

— Смело можно умножать на два, — произносит он с недовольством уже в мою сторону. — Апельсинами поделишься? Жрать хочу, сил нет.

— Они же грязные, — бормочу я растерянно.

— Я на них поплюю и об кофту вытру. Будешь? — он протягивает мне бутылку и усмехается, когда я резко начинаю мотать головой из стороны в сторону. — Неужели правильная такая?

— Мне просто нравятся коктейли.

Легче признаться, что ты не любишь какой-то вид алкоголя, чем объяснять, почему не пьешь вообще.

На удивление он понимающе кивает, забирая у меня из руки протянутый апельсин, и садится на пол, привалившись к одной из стен спиной. А я так и продолжаю переступать с ноги на ногу на месте.

— Извините. Не стоило вас бить.

— Хватит уже бесить меня этим выканьем, мелочь. Мне даже тридцати еще нет.

— Нет? — удивляюсь я.

— На сколько лет я, по-твоему, выгляжу? — с интересом спрашивает мужчина, варварски расправляясь с моим апельсином.

— Тридцать пять? — озвучиваю свою первую догадку.

Он действительно кажется мне очень взрослым. А борода в совокупности с усталым взглядом только добавляет возраста.

— Спасибо, блять, что не сорокет, — хмурится, вгрызаясь в сочную мякоть.

Да кто вообще так апельсины ест? Еще и влажные салфетки на него тратить придется.

Теперь мне интересно, сколько ему на самом деле. Но спросить я не осмеливаюсь. Мне вообще лучше держаться в стороне от него. Легенда с тем, что он живет в этом же доме, конечно, складная, но его ключи могут быть и от совсем другой квартиры.

А на попятную он пошел, потому что потерял преимущество неожиданного нападения. Лифт застрял, и ему не удалось бы скрыться просто так с места преступления.

— Стоять не устала еще? На коленки присесть не предлагаю, но места еще много, — нагло ухмыляется он, ощупывая взглядом мою фигуру. — Слушай, мелочь, а тебе самой сколько лет?

— В-восемнадцать…

— И правда маленькая еще. Ладно, не боись, трогать не буду. Было б тебе хотя бы двадцать.

Через двадцать минут давящей тишины снова раздается этот противный голос из динамиков. Нас предупреждают, что сейчас погаснет свет на пару секунд, и просят не пугаться.

— Пугаться будете вы, когда я с вашей шарашкиной конторы стрясу моральную компенсацию, — огрызается не-маньяк, а я вдруг понимаю, что мы так и не познакомились.

Еще через три минуты железная кабина вдруг приходит в движение и открывается на нужном этаже. Подхватив рюкзак с пола, я вылетаю из лифта, опасаясь какого-нибудь нового замыкания.

Оборачиваюсь лишь у двери, потому что спину как-то странно жжет. Мужчина, привалившись к стене плечом, наблюдает за моими попытками дрожащими руками попасть в замочную скважину.

— Помочь? — хмыкает, отталкиваясь и спеша ко мне.

Именно в этот момент ключ как по маслу входит в отверстие. Я быстро проворачиваю его и скрываюсь в квартире, сердце бешено стучит из-за выброса адреналина. Мысль о том, что я могла бы стать жертвой преступления, до сих пор не отпускает.

Достаю телефон, на котором уже появился интернет, и захожу в чат.

Марс печатает…

Печатает, печатает и…пропадает. Огонек снова становится красным. Это значит, что он вышел из сети.

Глава 2

Ник

Когда маленькая сопля дает тебе больше тридцатки при фактических двадцати шести в паспорте, стоит задуматься, где твоя жизнь свернула не туда.

Я разглядываю свою рожу в зеркале и в принципе мысленно соглашаюсь с ней. Пора завязывать бухать, бывшая явно того не стоит. Беру в руки триммер и в несколько быстрых движений избавляюсь от нежелательной растительности. Зарос я знатно конечно за это время.

Так еще и вместо аккуратной бороды у меня не пойми что было на лице. Совсем теперь не удивительно, что девчонка испугалась и приняла меня за маньяка.

Голова, кстати, до сих пор побаливает. Я уже готов поверить в то, что соседка организовала мне сотряс, но потом вспоминаю, что выжрал вчера бутылку коньяка в одну харю.

— Мя-я-я…

Опускаю голову и вижу пушистого засранца, которого мне подкинула девчонка брата. Он, по-моему, вечером тоже успел полакать из моего стакана, так что похмелье этим утром мы делим.

Нагибаюсь, чтобы потрепать лохматого, иначе он не замолчит, но паскудник кусает меня за палец, а потом демонстративно машет хвостом в сторону выхода из ванной.

Нет уж, я уже давно перестал на это вестись, еще когда купил этой меховой шапке электрическую кормушку. Корм по часам, все рассчитано. Не сдохнет с голодухи, если я вдруг забуду про него.

Венера: Куда ты пропал?

Смотрю на экран телефона, понимая, что так и не ответил ей.

Эта странная девчонка умудрилась как-то привязаться ко мне за несколько недель общения в каком-то сраном чате, и теперь я чувствую ответственность за нее.

Печатаю.

Марс: Я весь твой, малышка.