«это»! – Оскорбилась я до глубины души. – Это искусство!

– Это – крупногабаритный груз. – Перешёл на альт водитель, жестикулируя с виртуозностью итальянца под впечатлением. – Так что вам нужен фургон с грузчиками, а не такси! Какой-то псих на прошлой неделе и так поцарапал мне потолок.

Мужчина откланялся и поспешил вернуться за руль, бездушно оставив меня посреди бульвара с полотнами и полным незнанием, что теперь делать. Похоже, ни один таксист не возьмёт меня на борт с такой-то поклажей.

– Вы так и бросите меня здесь?! – Мой голос сломался и зазвучал расстроенной скрипкой. Вся моя жизнь за минуту превратилась в минор.

– Простите, дамочка! – Уже запихивая свои «пальмы» в салон, посочувствовал мужчина. – Босс меня убьёт, если с машиной случится что-то ещё.

Шины заскрипели по горячему асфальту и унесли мою возможность эффектно уехать прочь. Наверняка Гэбриэл видел мой неудачный уход «по-английски» через окно и посмеивался над тем, какая я неудачница. Я стояла у бордюра и смотрела вслед уносящемуся такси с таким чувством, словно от меня умчалась последняя надежда. Попыталась поймать ещё пару машин, но никто не хотел брать девушку с внушительным багажом. Все мужчины одинаковые! Кого-то пугают огромные картины, кого-то – огромная ответственность!

Один умник предложил привязать полотна на крышу и домчать с ветерком, но я в ужасе прижала своё детище поближе к себе, оберегая с материнской заботой.

– Это вам не дырявое кресло! – Вздёрнула я нос повыше.

Самое время вызвать грузовое такси, но только теперь я осознала, что забыла сумочку в галерее. Пока хватала картины и уносила ноги – что не так-то просто на высоте в пятнадцать сантиметров! – я бросила её на бархатную кушетку у колонны, так там и оставила. Хорошо хоть телефон захватила в карман шорт, потому что возвращаться я не собиралась. Не хватало ещё позориться перед Гэбриэлом и его новой пассией, которые и без того станут обсуждать мой конфузный грабёж картинной галереи.

Чёрт с ней, с этой сумочкой! Как и с Гэбриэлом! «Фенди» стоит несколько тысяч, что гораздо дешевле моего растоптанного самолюбия.

Но мобильник сдох, как подстреленный бездомный пёс.

Послав любовь всей своей жизни к чертям в третий раз – на счастье – я подобрала картины и поплелась в сторону дома, прекрасно сознавая, что идти мне предстоит ни один квартал.

Подкашиваясь на каблуках через каждые десять метров. Путаясь в направлениях из-за набегающих на глаза слёз. Никто из прохожих даже не обратил внимания на экстравагантную даму с разбитым сердцем и двумя украденными картинами, бредущую почти на ходулях подальше от счастливого будущего. Такое зрелище не в новинку для Вениса, где каждый второй – творческий деятель с тонкой душевной организацией.

Моё искусство оказалось слишком великим, чтобы уместиться в такси. Но обида – ещё больше, чтобы уместиться в груди.

В какой-то момент я просто села напротив веганского кафе, где даже вывеска выглядела неаппетитно, прислонила полотна к каменному бортику и подозвала официанта. Заказала у него не блюдо дня, но телефон для одного звонка. Пришло время звонить Сид. Если кто и сможет вытащить меня со дна во второй раз, то только она.

Джейсон

– Три месяца? – Мамин голос долетел до меня из кухни вместе с посудным перезвоном. – Тебя не будет целых три месяца?

Когда мама нервничала, она шла на кухню и находила себе занятие, даже если там нечего было делать. Я точно помнил, что оставил на шкафчиках идеальный порядок, а в раковине не завалялось ни одной грязной кружки из-под кофе, но она всё равно нашла, что помыть. Всяко лучше, чем она станет кружить вокруг и отвлекать от поисков, которые я вёл уже двадцать минут.

– А как же день рождения Люка? – Перекрикивала мама напор воды. – А Рождество?

Что-то громко ляснуло с угрожающим звоном. Шум воды стих, зато мама возникла в дверном проёме с полотенцем на плече и ужасом на лице. Её давно не худенькое лицо вытянулось в кривоватый овал.

– Джейсон, а как же Рождество?! Ты пропустишь Рождество? Но никто никогда не пропускает Рождество!

Мама начинала тараторить, а это не к добру. Она напоминала старенький мопед, который всё быстрее тарахтит, но никак не заводится.

Рождество у Кларков трижды обведено в календаре красным. Как пиктограмма у кучки сектантов. Пропустить такое событие равносильно тяжкому преступлению, за которое светит если не тюремный срок, то уж точно штрафные санкции и исправительные работы.

Когда моя кузина не смогла приехать к нам в прошлом году, мать занесла её в чёрный список и заставила отдуваться на День Благодарения, так что ей пришлось готовить сразу две восьмикилограммовые индейки на всех гостей. А Кларки по парам не приезжают, а везут всех своих отпрысков.

Я наспех оглядел свой дом и ужаснулся, представив, как полчище Кларков разносит в пух и прах мою коллекцию наград по плаванию, распивает премиальный виски из бара или прожигает ковёр угольками из камина. А стоит всего лишь не явиться на Рождество в этом году. Мой взгляд остановился на маме, что выжидала в дверях и еле дышала от переизбытка чувств. Капля соуса на любимой белой скатерти могла свести её с ума. Что уж говорить о сыне, который не попадёт на главное семейное торжество?

– Не волнуйся, мам. Я обязательно выберусь домой на Рождество. – Успокоил я её и вернулся к отелям Лос-Анджелеса.

Вылет завтра утром, а я так и не определился, где остановиться. Всегда находилась какая-нибудь мелочь, из-за которой я отказывался вводить данные своей корпоративной карты. Вот, например, «Хартли» на Санта-Моника Бич. Пять звёзд из пяти, а какие виды из окна! Но когда Джим узнает, сколько в «Хартли» стоит ночь проживания, он четвертует меня голыми руками, а мне не сильно-то хотелось быть задушенным гигантскими сосисками. «Холидей Инн». Отличный сервис, хвалебные отзывы и добросовестная стоимость. Но расположен он в сорока минутах от офиса, а загруженный трафик Лос-Анджелеса заставит постоять в пробке ещё лишних полчаса.

В «Годфри Отеле» свободные номера остались лишь с окнами на проулок и дом напротив. В «Фигероа» отстроили шикарный бассейн, который будет отвлекать меня от работы и заманивать своей лазурной водой поплескаться и потянуть «Май-Тай» в шезлонге. Как вообще можно работать такой жарой, когда под боком бассейн с баром, а в миле – песчаный пляж с красотками в бикини?

Кто-то оставил комментарий, что в «Уилшире» плесень в ванной. В «Оушен Парк» грубая хостес, а в «Норманди» перебойный вай-фай. В «Тревелодже» зеркальные потолки, а я не настолько себя люблю, чтобы лицезреть свою