Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто-нибудь сообщал вам о похищении? Требовал выкуп? – спросила Макс. – Вообще хоть что-то требовал?
Она теряла терпение. Хотят, чтобы им нашли старушку, а из самих лишнего слова не вытянешь.
– Нет, никто ничего не требовал, – сказала Рузанна. – Но Орабель не пропала бы просто так, да ещё на кресле, с котом а, главное, с завещанием. Причем пропали даже черновики завещания, промокательная бумагу и лист, который был подложен под черновик и чистовик. Как будто хотела уничтожить даже малейшую возможность понять, что же там сказано, – тут сестра пропавшей вздохнула. – Орабель была ответственной, серьёзной, хорошо воспитанной…
О да, послушать родственничков – так получится, что впору портрет пропавшей вешать в один ряд с изображениями святых! Макс сделала для себя пометку в блокноте – в первую очередь посетить все ателье и в особенности того фотографа на дому.
– То есть исчезновению мадам Соврю всё-таки кое-что предшествовало, и это составление завещания? – спросила Макс.
– Поправки к завещанию, – сказал Жильбер. – Составлено оно уже довольно давно, спустя год после кончины отца.
– А здесь находятся все родственники мадам Орабель Соврю? – задала Макс следующий вопрос, который неожиданно смутил присутствующих.
Их тут было немало, так вот, из этой толпы прозвучало несколько «ммм», несколько «да» и одно «нет». Детектив уставилась на молодую девицу, которая дала отрицательный ответ, но та сделала удивлённое лицо, прикрыла рот рукой в тонкой перчатке и дерзко сказала:
– Ой. Простите. Конечно, все тут, ВСЕ. Где еще найдешь такую дружную и любящую семью?
– Мари-Жанна, – с упреком сказала не слишком молодая, но очень красивая и ухоженная дама.
Макс снова сунула нос в длинный список членов семейства Соврю. Очень уж оно было большое, это семейство! Сложно запомнить такое количество людей. У старушки были сестра и два сына, и все явились с семьями. И в итоге в гостиной на креслах, стульях и диванах расположилась целая толпа народу.
Но Макс пересчитала всех и сверилась со списком, и получила полное совпадение. Двенадцать человек. Может быть, кое-кто считает членом семьи, к примеру, дворецкого? Но и он находился в гостиной.
И детектив сделала в блокноте пометку напротив имени Мари-Жанны.
– Все родственники. И каждый заинтересован в завещании, – как будто про себя сказала Макс. – Итак, никто не видел Орабель Соврю со второго февраля. Только фотографии из разных ателье, – подытожила она. – Что ж, на сегодня мне этого достаточно. Если кому-то есть что сообщить мне наедине, милости прошу ко мне в агентство сегодня. Я буду там с часу дня и до позднего вечера.
– А нельзя ли поскорее отправиться на поиски? – раздражённо спросила жена Жильбера, красивая дама с высокой причёской в уже не очень модном стиле «ажур». – Ведь вы маг-детектив! У вас ведь всё просто: поколдуете часок, и…
– Извините, мадам Соврю, но ничего не выйдет, если я отправлюсь на поиски «побыстрее», – не слишком вежливо перебила Макс. – Сегодня я собираюсь получить полную картину того, что происходит в этом доме и этой семье, – сказала Макс довольно жестко. – И обрабатывать полученную информацию. И только потом я поколдую часок и постараюсь найти на этой картине Орабель Соврю.
– Но наша матушка, – начал младший сын старушки Орабель.
– Ваша матушка на фото выглядит счастливой. Да и потом, даже если бы она изображала эту улыбку, посмотрите на кота.
И она помахала в воздухе фотокарточкой от фотографа с сомнительной репутацией. Все уже много раз её видели, поэтому лишь переглянулись и кивнули. В самом деле, кот на коленках пожилой дамы не выглядел несчастным заложником, которого держали силой. Его вообще не удерживали: руки Орабель спокойно лежали на ободах колёс «любимого» инвалидного кресла. Кот удобно устроился на коленях старушки и лениво взирал в объектив. Усы распушены, уши не прижаты и не насторожены, лапки уютно подвёрнуты, так что их почти не видно. А уж какая у него была сытая морда с толстыми щёчками, просто умиление.
Но детектив умиляться лишний раз не стала. Перед тем, как покинуть особняк, Макс уточнила, кто именно и где именно находился в тот момент, когда обнаружилась пропажа, кто последним разговаривал с Орабель. В доме постоянно проживали далеко не все, несмотря на то, что он был больше гостиницы «Гордость Корделии». Но кое-кто тут жил, а кое-кто гостил, да так вот и не уехал восвояси.
Затем Макс поднялась в спальню Орабель, еще раз внимательно осмотрела её, попросила повторить диагноз вдовы Венсана Соврю, чтобы убедиться, что та в самом деле неспособна выбраться в окно… А после забрала фотографии, договорилась с дворецким, что он будет держать её в курсе, если появятся вести, новые фото или даже условия выкупа, и отбыла.
По улице рыскал вечно голодный февраль. Ветер с моря гнал по мостовым пыль, мусор и снежную позёмку, низкое небо раздумывало, пролиться ледяным дождём или насыпать немножко снежной крупы, но в воздухе уже едва ощутимо пахло весной.
Дело о пропавшей старушке Орабель Соврю казалось Максис д`Обер несложным. Куда как проще, чем отношения внутри её семьи!
Так думала мадемуазель детектив пятого февраля, в полдень, пока шла домой пешком по старинным улицам Монпансьеля.
ГЛАВА 2. Персиковый цвет
Как все большие семьи Франкии, а вероятнее всего, и целого мира, семья Соврю не была дружной. Но происшествие её сплотило. Детективу д`Обер даже не пришлось договариваться о встрече с поверенным Орабель – дворецкий уже позаботился, чтобы в понедельник эта встреча состоялась прямо с самого утра. Но Макс на всякий случай взяла телефон нотариальной конторы и адрес поверенного, чтобы, если понадобится, добраться до этого почтенного мэтра и пораньше.
Вернувшись в своё агентство, Макс не без удовольствия наконец-то сняла ботинки, поставила их сушиться к печурке (дом был старый, с печным отоплением – тем уютнее казалось, когда потрескивали дрова и по-особому пахло нагретым кирпичом), и уселась за письменный стол. Единственный слуга мадемуазель д`Обер, старенький Ролан, принёс чай и галеты с сыром. Грея холодные руки о толстые стенки глиняной кружки, Макс в очередной раз пообещала себе разбогатеть.
