уж не снять мне с рук,

И на сердце груз у Алёнушки…

Приходи скорей, мой любезный друг –

Приноси ко мне своё горюшко.

Припев:

Приворот-река слишком глубока,

И темным темна, ой, разрыв-река.

Нынче виден дым костра злобного,

Слышен спорый стук – плаху делают.

Это по твою буйну голову,

Это по твою душу светлую.

Припев:

Приворот-река слишком глубока,

И темным темна, ой, разрыв-река.

Мне б забыть на миг, что я проклята –

Рядом встать с тобой, уйти просто бы…

Ведь не то беда, что я в омуте,

Мне лишь то беда, что мы врозь с тобой.

Припев:

Приворот-река слишком глубока,

И темным темна, ой, разрыв-река.

Да песок-зарок на холодном дне

И валун-горюн – не подняться мне.

Смертной тяжести уж не снять мне с рук,

И на сердце груз у Алёнушки…

Лукоморинки

Лягушка

Я в пыли отыскала корону

Там, где бурно растут лопухи,

Где набросано густо по склону

Банок, склянок, обёрток, трухи.

Раньше был там, внизу – видишь свалку? -

Небольшой заболоченный пруд.

Нет, ну что ты, какая рыбалка?! –

Лишь лягушек укромный приют.

Верно, в ласковой бархатной тине

И Царевна-лягушка жила.

Окруженьем её, чин по чину,

Вечерами ей пелась хвала.

Но пришлось ей покинуть поместье –

Близ людей высыхают пруды.

Коль разор с отступлением вместе –

Далеко ли до новой беды?

Потеряла корону в дороге –

Обронила, растяпа, в прыжке,

И товарки судачили строго:

– Венценосная – на смех мошке!

Кто поверит теперь ей, квакушке,

В ней увидев объект для любви?

Что к дворцу! – не подпустят к избушке,

Сколько, бедная, стрел ни лови.

В мир взирает она безучастно –

Из себя невозможен побег,

Лупоглазой не зваться прекрасной,

Приросла кожа, видно, навек.

Я корону держу на ладони –

Самоцветы померкли давно.

Разве место в шкатулке короне?

Разве трон и пустырь – всё одно?

Но корона напёрстком мне служит,

А Царевна в тени лопуха,

В одинокой заплёванной луже

Не дождётся уже жениха.

Принц

Тому лет сто, как пусто здесь кругом –

И где был пруд, теперь лишь топь и смрад,

И вечный мрак, где был когда-то сад,

Ещё – колючки, чаща, бурелом.

И замок тот – мышей летучих кров,

В нём пыль, осколки, сырость, тишина,

Песок… Видать, в былые времена

Песочных было много здесь часов.

Однажды клич коснётся мрачных плит,

Вздохнёт меж стен далёкая труба.

Собак, псарей, придворных, слуг гурьба –

Охота королевская летит.

И королевский сын, взглянув окрест,

Увидит дебри, сумрак, вороньё,

Отстанет, вспомнит детство он своё

И сказки о проклятье этих мест.

Шипы и ветви в замок путь хранят,

Во сне там ждёт героя сотни лет

Принцесса – и прекрасней её нет! –

И он коня поворотит назад.

И будет принц вгрызаться в темноту,

Рубить, ломать, крушить деревьев рать,

И собственную трусость презирать,

И приближать заветную мечту.

Он пот и кровь не раз сотрёт с лица,

Себе не позволяя отдохнуть,

Но он силён и смел, и в этом суть,

И принц пройдёт по лесу до конца.

Прорвавшись к замку, он замрёт на миг,

Стараясь успокоить сердца стук,

Нежданную унять дрожь крепких рук

И осознать, что цели он достиг.

Уже представив вкус желанных уст,

Шагнёт он на обрушенный порог.

А что увидит? – плесень да песок –

Тому лет сто, как замок этот пуст.

Гости

Ну что ты делаешь со мной,

Совсем того не замечая?..

Все мои думы до одной

Ко мне сбрелись сегодня к чаю.

Им так уютно за столом –

К десерту будут, верно, слёзы.

Они читают пухлый том

Несозданных стихов и прозы.

Да, я хотела написать –

Сонет? Рассказ? – скорее, сказку.

Листов, быть может, чистых пять

Блокнот мне б выделил по-царски.

Строкой не стало – было ль сном?

Там небо, и трава, и заводь,

Я в лёгком платье, босиком,

И ты меня зовёшь поплавать.

А я смеюсь в ответ, и смех

Дробится в тишине звенящей.

И голос твой: «Одна из всех

Из прошлого – ты в настоящем».

А вот уже в траве лежишь

В объятьях неба и растений.

И оголтелый вьётся стриж,

Сшивая облака и тени.

А мои пальцы учат впрок

Загар, морщинки, прядей жёсткость.

И судьбы вдруг на малый срок

Утратили былую зоркость,

Нас упустив… И где взять сил

Разрушить сказку в миг единый?

А напоследок ты б спросил

О том, как назовём мы сына.

Декабрь… так поздно… тихо здесь –

Лишь гости шутят над развязкой.

Довольно с вас! Пора знать честь –

Иссякли на сегодня сказки.

Опоздавший снег

А дождь сегодня обернулся в снег -

Совсем нежданный, тихо безутешный,

Растерянный, совсем как человек -

Покинутый, беспомощный, нездешний.

Уже апрель – так что ему сбрело

Опять смотреть на наше бесприютье?!

Не будет от него сейчас светло,

Но он идёт наивнейшею сутью.

Не долетит он даже до земли -

Да где ему укрыть всю эту слякоть?!

Его порыв понять мы не смогли,

Заплакал бы – но он не дождь, чтоб плакать.

Застенчиво бежит от наших глаз,

Собою сам ужасно недоволен,

Ему и жизни, может быть, на час -

Он снежностью и снегилизмом болен.

Преодолел он мрак и высоту,

Но разминулся всё-таки с любимой.

И исчезает он, храня мечту,

Что просто снова обретает зиму.

Соломенная вдовушка

И соломинка мне опора,

Но с расспросом сейчас не лезьте!

Обходила прилежно горы,

А споткнулась на ровном месте.

Знать бы – век просидела дома -

Здравый смысл, он под стать аресту.

Я огонь занесла в солому,

А никто не шепнул: «Ни с места!»

Видно, счастье не там искала –

По соломке, да против шерсти,

Как иголку на сеновале,

Как дорожку на свято место.

Рай соломенный в чистом поле:

Каждый шорох – дурные вести.

Вихрь поднялся и обездолил -

Всё на месте, а я не к месту.

Лишь соломенный цвет пожара,

Соль в глазах, а во рту вкус жести.

Жаль, что чаще после удара

Узнаёшь про больное место.

Что ж, сменила мыло на шило –

Да