Богатенькие мальчики богатеньких родителей, уверенные в том, что им всё дозволено и весь мир лежит у их ног. Этот парень с нервным тиком правого глаза не исключение. От него разит деньгами и превосходством даже через три стола от меня. Не прерывая зрительного контакта, он качается на стуле и вертит в руках телефон, напрочь игнорируя преподавателя, который уже начал надиктовывать лекцию. Я тоже его игнорирую, но лишь потому, что это не моя пара и я здесь оказалась совершенно случайно.

– Новенькая? – кивает мне парень, улыбаясь во все свои отбеленные тридцать два.

Не понимаю, почему я всё ещё смотрю на него.

– Старенькая, – отбиваю и собираюсь уже отвернуться, но мой взгляд притягивает его сосед.

Внутренности скручивает узлом, и всему виной не дешевый кофе, который я выпила полчаса назад на заправке, а волнистые каштановые волосы, смуглая кожа, тембр голоса, который долетает до меня вместе с монотонным бормотанием преподавателя. Парень общается с друзьями, барабаня длинными пальцами по столу. Смеется какой-то шутке, а я не могу отвести от него глаз, молясь, чтобы он просто мне померещился. Его лица я не вижу, он сидит полубоком, но вся его манера поведения кажется мне знакомой. Слишком знакомой. Мои глаза округляются, а из губ вырывается тихое:

– Чёрт.

Этого не может быть. Он уехал из города два года назад и прекрасно, судя по инстаграму, проводит время на другом конце земного шара. В Америке.

– Ник, ты, кажется, впечатлил нашу новенькую Белоснежку, – раздаётся громкий смех, который возвращает меня из оцепенения.

Успеваю отвернуться до того, как Никита Волков увидит моё лицо.

Все оставшиеся до перерыва тридцать минут у меня жжёт затылок, и дёргается правый глаз. Нервно грызу кончик ручки, иногда записывая совсем не нужную мне лекцию. Когда он успел вернуться? Судя по всему, давно, а я как-то пропустила этот факт и при поступлении выбрала именно этот университет. В городе есть ещё три и, если бы я знала, что Никита Волков будет учиться в одном из них, обошла бы его стороной. За километр! А может, и за два! Потому что я его ненавижу. Да, вот так вот категорично. Он трус и до мозга костей сын своих гнилых родителей. Остается надеяться, что нашей дочери достанется больше моих мозгов, чем его. Гены распределяются пятьдесят на пятьдесят, но, может, есть шанс… хоть крошечный?

– Куда спешишь, Белоснежка? – слышу за спиной голос друга Волкова.

Он теперь от меня не отстанет?

Наспех хватаю свои вещи и выбегаю в коридор спустя пару секунд после звонка на перемену. Оглядываюсь по сторонам. Так, куда мне там?

– Эй!

Мне стоит убраться от этой группы как можно дальше.

Пульс зашкаливает, в висках болезненно пульсирует.

– Романова! – другой голос.

Знакомый, до мурашек. И ненавистный, до горечи разочарования…

Перебираю ногами быстрее, стараясь никого не сшибить и ни в кого не врезаться. Меня больно толкают в плечо, и я отскакиваю к стенке. Потираю ушибленное место и поднимаю свалившийся на пол рюкзак.

Коридор полон вывалившихся с пар студентов, они плотным нестройным потоком медленно бредут к лестничным пролëтам. Мне нужно туда же. Где у нас находится следующая пара, я, слава богу, в курсе! Плутать по коридорам сегодня больше не придётся, а на будущее лучше найти где-нибудь карту университета и подписать все нужные аудитории. Да, это отличная идея!

– Полина!

Да чтоб тебя!

Заворачиваю за угол и быстро сбегаю по лестнице. Только оказавшись в холле первого этажа, перевожу дух и, трусливо спрятавшись за колонну, убираю с губ прилипшие волосы.

Сердце грохочет так, что чувствую его в районе горла, а в самом горле сухо как в пустыне.

Если Волкову хватит наглости требовать встреч с Алиской, я ему откажу. Я ведь имею право? Хотя с чего ему проявлять интерес к дочери, которую он никогда даже в глаза не видел? Он просто исчез из моей жизни. Из наших жизней. Не отвечал на звонки и сообщения. Я даже домой к нему ходила.

Морщусь как от удара. Не хочу вспоминать то время… Встречу с его матерью, а потом и с отцом. Совсем не хочу.

– Вот ты где!

Вздрагиваю и медленно оборачиваюсь на тихий голос, но это всего лишь Катя. Моя новая знакомая и староста группы, в которой я теперь учусь. Она прижимает к груди журнал посещаемости и смущенно улыбается.

– Я тебя напугала? Ты чего тут? Прячешься? От кого?

– Нет, – вру, а сама поглядываю украдкой по сторонам, знакомого лица не вижу и медленно выдыхаю, вешая на губы ответную улыбку. – В столовую хотела зайти.

– Идём, я бы тоже чего-нибудь съела.

– Ты поставила мне пропуск на прошлом занятии? – уточняю, закидывая на спину рюкзак.

Он жутко неудобный и тяжелый. Я так спешила на пару, что забыла выложить и оставить в машине свою рабочую форму. Теперь таскаю её с собой. До машины обратно идти прилично. Около университета уже не было свободных парковочных мест. Надеюсь, мою старушку не утащит эвакуатор.

– Пары не было. Мне из деканата позвонили минут через двадцать после начала. Преподаватель заболела. Я тебе писала.

– Да? – Ощупываю карманы джинсов в поисках телефона и хлопаю себя по лбу.

Потеряла, идиотка!

Надеюсь, он остался в той проклятой аудитории, а не выпал где-то по пути моего кросса в коридоре. Или выпал… когда меня чуть не сбил с ног тот бритоголовый бугай.

– Я, кажется, телефон потеряла, – произношу сипло и останавливаюсь.

– Дать позвонить? – участливо спрашивает Катя, доставая из своей коричневой сумки телефон последней модели.

Хмурю брови, окидывая Катю оценивающим взглядом. С виду обычная скромная девочка, без надутых губ и брендовых вещей. Она этим мне и понравилась, что мы вроде как в одной социальной лодке. Но мой телефон со мной уже четыре года. Прошёл полёт в стену и замену экрана. Был утоплен дочерью в миске с супом и спасён премудростью из интернета: засовыванием его в стакан с сухим рисом.

– Папа подарил на день рождения, до сих пор к нему не привыкну, – бормочет Катя, заправляя волосы за уши, словно чувствует себя виноватой за такую дорогую вещь.

– Ааа, – тяну понимающе.

И да, у меня предвзятое отношение к людям, которые обладают властью и достатком. Можно сказать, я совсем не толерантна. Один раз обожглась, да так сильно, что теперь на сердце рубец, который никак не может зажить. Потому что я каждый день смотрю в личико своей дочери и ощущаю горечь предательства любимых людей. Деньги, особенно если они достались тебе легко, кружат голову и заставляют забыть о многом. Например: о чувствах, о долге, о семье, о собственном ребёнке.

Отвернувшись от Кати, делаю дозвон на свой номер. Гудки идут, а я нервно кусаю губу. Чувствую металлический привкус на языке и прекращаю истязать собственный рот. Новый телефон никак не входит в мои финансовые планы. Алиске нужен новый комбинезон на осень, ботиночки, и я хотела отвести её к массажисту. У неё немного кривит при ходьбе левая нога, и врач в поликлинике посоветовал толкового специалиста.