Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот увидишь, – уверенно сказала Эрисин, наконец догнав ее у оврага, за которым начиналась старая часть Аскодского леса. Та, в которую юным эльфийкам нельзя было заходить даже при свете дня, а уж в темную полночь и подавно. – Она скажет, что Бермендиль мой суженый. По другому и быть не может. А вот тебе напророчит какого-нибудь барсука или юдоль озерную! Вот тогда будешь знать, как надо мной насмехаться!
– Ой-ой! – шутливо испугалась Нера и, присев на корточки, смело скатилась на дно оврага по пологой стороне. Сказала уже оттуда, призывно махнув рукой осторожной подруге, – Уж лучше молчаливый барсук, чем напыщенный лопоухий олух, у которого только и разговоров, что о том какой он могучий и меткий охотник, и все звери в округе за сердца хватаются едва его почуя. Ага! От смеха! Потому что Бермендиль твой только хвалиться и горазд, а сам даже тетиву нормально натянуть не может!
– Ах ты! – возмущенно пискнула Эрисин и, гневно поджав губы, скатилась вслед за шутницей, готовая прямо сейчас отстоять доброе имя своего возлюбленного. – Погоди, ты у меня сейчас за каждое гадкое словечко о нем на орехи получишь!
– Я слышала что она обманом пробралась в покои к самому Эвандоэле….
– И ему про свои глупые сны рассказывала? Пфф… – фыркнула Нера, закатив глаза, – а кто не слышал. Мы с тобой, как бы, из одной деревни. У нас только глухой об этом не слышал, да и те давно по губам прочли.
Эрисин недовольно прищурилась и даже демонстративно отодвинулась в сторону от подруги. Но недалеко. Под разлапистым кустом на небольшой скале было не так уж и много места. Зато с нее открывался хороший вид на долину внизу и низенький вход в пещеру, освещенную пламенем маленького костерка. Кто-то время от времени бродил в ней, заставляя свою тень плясать на земле у самого входа.
– Вот ведь не жилось ей спокойно. И как она теперь, бедная? Совсем одна здесь. – Грустно вздохнула Эрисин. – Ей ведь даже запретили посещать Фелиамэль Лантишан. Как думаешь, что с ней станет без благословения богини?
Нерандиль нахмурилась и потерла переносицу указательным пальцем.
– Думаю то же, что с бешеным Дунком-предателем. Быстро состарится и умрет в одиночестве. Может быть даже никто не захочет отнести то что останется от нее в Сонный Дол.
– Жутко… – тихо ответила эльфийка и с сочувствием посмотрела в сторону пещеры.
– Ладно, – прервала грустное молчание Нера и попятилась назад от уступа, – пойдем уже. Хорошо что она не спит, но все равно не думаю что она будет рада полночным гостям.
Со скалы подруги спустились достаточно быстро, но как только пещера, в которой поселилась сумасшедшая провидица оказалась в поле зрения, обе не сговариваясь сбавили шаг. Казалось, что было в воздухе вокруг нее что-то такое, что заставляло испытывать странное напряжение. Будто сотни глаз вокруг в один миг уставились на эльфиек и теперь следили за каждым их шагом.
У низкого входа в обитель лесной отшельницы Элисин и Нера вдруг застыли в нерешительности.
– Ты вперед. – Прошептала первая, тяжело сглотнув.
– Вот еще, – фыркнула Нерандиль, – я всегда впереди, давай в этот раз ты. В конце концов не ты ли мне все уши прожужжала про то что нам во что бы то ни стало нужно к ней сходить, раз адана поселилась так близко к деревне.
– Так говоришь, будто сама не хочешь узнать кому суждено стать твоим ишааль. – Обиженно ответила девушка, но, обняв себя за плечи для бодрости духа, все же шагнула вперед.
Едва они стпили под защиту тяжелых каменных сводов, воздух вокруг стал густым и горячим, как свежий бульон. Он был наполнен запахами жженных полевых трав и сгоревших поленьев.
– Есть здесь кто нибудь? – осторожно спросила Эрисин, прекрасно зная ответ на этот вопрос.
В глубине пещеры раздался шорох, заставивший девушек встрепенуться и замереть на месте.
– Лафени ашалл, манниан ивиго… – осторожно поздоровалась Нера, но прорицательница не ответила ей.
– Может… – нерешительно прошептала Эрисин, склонившись к плечу подруги, – может это не она? Что если Бермендиль ошибся и видел здесь совсем не ее, а… кого-то другого?
Эльфийка усмехнулась.
– Неужели ты сомневаешься в словах благородного Бермендиля? Он же никогда не врет и не ошибается, разве нет?
– Ну… все мы порой видим не то, что есть на самом деле.
Из глубины пещеры послышался сдавленный хриплый смех, постепенно переросший в болезненный кашель. От этих звуков обе девушки замерли на месте и вцепились друг в дружку негнущимися от страха пальцами.
Глава 2
– Какая глупая девочка и какие мудрые слова! – сдавленным голосом произнес кто-то из глубины пещеры. По хриплому, низковатому тону было не понять, говорил ли это мужчина или женщина. В глубине пещеры мелькнула тень, она медленно поднималась девушкам на встречу, выходя словно из-под земли. – Нам всем стоило бы смотреть пристальнее, прежде чем делать выводы, а не рубить с плеча… нда… это буквально эпитафия всей моей жизни.
– Госпожа прорицатльница, это вы? – чуть не плача взмолилась Эрисин. – Пожалуйста, покажитесь. У нас… мы тут вам кое-что принесли. – Она схватилась за тряпичный узелок за своей спиной и поспешила развязать его непослушными от волнения пальцами, демонстрируя принесенные дары. – Немного меда с орехами, сыр, вино… шелк для ваших одежд…
– Шелк? – с усмешкой произнесла тень, медленно выступившая из-за темного уступа в глубине пещеры. Маленький костерок разведенный недалеко от входа заставлял ее причудливо множится на стенах, будто прямо сейчас на встречу эльфийкам выступила не одна, а не меньше шести отшельниц. – Гладкий и блестящий, для невесомых платьев, льнущих к телу, словно вторая кожа… обрисовывающий все хе-хе пленительные изгибы? Ха-ха-ха! Да, именно шелка мне больше всего не хватало с тех пор как Эвандоэле повелел взашей гнать меня от каждого эльфийского порога!
Тень приближалась странным образом будто уменьшаясь в размерах, а голос ее хриплый, простуженный и почти мужской становился все более злым.
Даже не сговариваясь, эльфийки отступили назад к выходу, под напором злости и желчи, сквозившей в словах изгнанницы, а Нерандиль даже неосознанно возложила стрелу на тетиву своего длинного лука. И это не укрылось от прорицательницы – она рассмеялась ещё злее, желчней, словно довольная произведенным на них эффектом. А потом вновь закашлялась и медленно прохромала к костру, наконец явив девушкам свой жалкий вид.
Сгорбленная, одетая в драную хламиду, бывшую когда-то плотным шерстяным плащом
