Ой, а куда Олежкину одежду пристроить? Чемоданы-то его уже вот-вот привезут… Нужно, чтобы ему сразу стало тут как дома! Вчера забыла домработнице сказать, придется теперь самой в шкафу пошуровать.

Вернув сонную дочь в кроватку, Ника отходит от нее не сразу – дожидается ровного, спокойного дыхания, крестит воздух над детской головкой и потом, кое-как запахнувшись в махровый халат, принимается за дело.

Жужжит домофон. От неожиданности она бежит к двери в обнимку со стопкой кофт. От Олега, наверное, приехали… А может, это Анжела… или парикмахерша…

Подбородком удерживая оживающую груду одежды, Ника нажимает кнопку, не глядя на экранчик, приотворяет входную дверь и возвращается в спальню. По дороге полы халата расходятся, а длинный рукав красного кашемирового джемпера выпадает из груды и обвивается вокруг левой ноги. Как будто сигналит: стоп, остановись! Но Ника торопится проверить: дочку не разбудили?

Нет, глазки закрыты, только лобик сморщился… Приснилось что-то?

Из коридора доносится скрежет. Ключ дважды поворачивается в замке. Кто-то дверь изнутри закрывает? Зачем?

Может, это Олег? Сам решил привезти свои вещи!

А я же хотела причесаться-приодеться… Ерундой забивает она себе голову, чтобы заслониться от тревожного предчувствия.

Кто это так стучит по паркету? В сапогах, что ли, ввалились?

Чужие?

Сердце ухает куда-то вниз и не возвращается на место. Хочется схватить Ульяшу и – в шкаф. Там как раз уже пусто, мы обе маленькие, поместимся…

– Хозяйка, ты где? – Незнакомый голос спрашивает так обыденно, что Ника краснеет за свою трусость.

Трясущимися руками она заводит одну полу халата за другую так, чтобы они полностью закрыли грудь, узлом завязывает пояс на располневшей талии и, словно забинтованная, выходит из спальни, без скрипа прикрыв за собой дверь. Улыбается через силу.

В столовой двое. Незнакомые парни.

Один посреди комнаты склонился над огромным клетчатым баулом, в каких челноки возят туда-сюда оптовые партии китайско-турецкого непотреба. Вынимает оттуда… один кирпич, второй, третий, кладет на ковер… Ой, надо будет завтра сказать Фаине, чтоб пропылесосила!

Другой…

Высокий, сильный, с развитым плечевым поясом. Красавчик. На Олега был бы похож, если б не глаза. Прозрачные, холодные. Спокойно извещают: убью.

Медленно подходит, раздвигает свои руки, а между ними – тонкий плетеный шнур. Шелковый. Белый.

Ноги сами, не спросившись, несут Нику в коридор. Рука поворачивает ключ в замке, раз, два… Плечо еще успевает толкнуть дверь на волю, но голова уже дает отбой бегству.

– Девочку не тронете? – шепотом спрашивает Ника метнувшегося за ней палача.

Тот кивает. И Ника почему-то верит бессловесному, беззвучному обещанию. Эта безумная вера совсем другая – так непохожа на ту, которая промелькнула, когда Олег клялся ей в любви, когда обещал бросить жену и даже когда он назначил день ухода из той семьи.

В успокаивающей тишине Ника прощается с утренним окном, боясь даже мысль свою посылать в сторону Ульяши. Не навредить бы… Она покорно наклоняет голову, безропотно позволяет высокому нелюдю зайти ей за спину и накинуть на шею белоснежный шнурок. Вставать на колени не понадобилось: подчинившаяся и так ниже своего убийцы почти на полметра. Сумеречное сознание успевает услышать какой-то звонок, радостно встрепенуться: нас спасут…

То же самое утро букой глядит на Никину кузину, сплющившую нос об окно своего флэта на Поварской. Предупреждает? О чем?

На сегодня вроде у Анжелы ничего проблемного не намечено. Дружок-женишок именно сейчас летит из Парижа в Нью-Йорк… На ключевую для его бизнеса экономическую тусовку. Будет пахать, чтобы подкадрить нужных партнеров… Такая сосредоточенность требуется… Все равно что сборы спортсменов перед Олимпиадой. Баб не берут. Киношная сказка про бизнесмена Ричарда Гира и красотку Джулию Робертс – конечно, лабуда. На серьезных переговорах точно не до блядок… Такая включенность в дело – все равно что мужской пояс верности… Насчет ревности можно расслабиться.

И по службе долгов нет – в родную газету написала все, что запланировано. Пару статеечек задолжала приблудному глянцу, но это подождет. Придет время, и появится соответствующее настроение – тогда тексты рождаются мгновенно и естественно, без болезненных и чаще всего бессмысленных потуг. Всегда приходит.

Упруго потянувшись, Анжела все же присматривается к наступившему, запланированно-спокойному дню. Если прямо сейчас не прочикаюсь, то вовремя приеду к Нике. До явления парикмахерши успеем всласть наговориться под сестрицын фирменный кофе. Сколько ни повторяла процедуру готовки – ну никак не получается правильная крепость, тот же цвет и запах… Как бабуля говорила: пекла, кажись, пирожки, а вышли покрышки на горшки.

«Не оттуда у меня растут руки», – улыбается Анжела верной визави, представшей после ласкового душа в запотелом зеркале. Себя она не корит, а лукаво так подхваливает: мол, нам, интеллектуалкам, совсем не обязательно отличаться в домоводстве. Собирай информацию: кто лучше всех делает нужное тебе, где оптимальное соотношение цены, качества и приятности для общения – и зарабатывай деньги на топовых специалистов. Мне – только первоклассное!

Разведя руки и подняв их над головой, она самодовольно убеждается, что бицепс упирается в ключичную головку большой грудной мышцы как поднимающаяся морская волна… передний пучок дельтоидов увенчивает идеальную конструкцию, над которой они с тренером специально поработали.

Эх, ванная комната могла быть побольше, пар тогда бы не занавешивал зеркальную стенку. Но ничего, если впустить холодный воздух через щелку в двери, сдвинуться от мутного центра к незапотевшему краю, то вот она я – во всей рукотворной красе. Лишь макушка все еще попадает в затуманенную, не просматриваемую зону. Но бардак на голове – не беда: Никина стилистка приведет в порядок и кудри, и лицо. Говорят, офигенная мастерица эта Ада. Берет многовато… Вот и сэкономим благодаря кооперации с подружкой-родственницей. Двум за раз – скидка.

Да, Ника всем делится. Она и Катюха. Родственница и сокурсница. Целых две подруги. Не у каждой такое богатство…

Но Катюха Лавринец теперь далеко, в Испании со своим Мишкой, миниолигархом, а Ника, слава богу, здесь. Не баба – ангел во плоти.

Впрочем, что тут удивительного…

Вмиг срабатывает привычка анализировать всю информацию перед тем, как писать очередную статью, и хотя сейчас практической цели никакой нет, сознание Анжелы идет по проторенному пути, итожа Никину жизнь.

Единственная дочь упакованных областных функционеров, конвертировавших высокие советские посты в собственные супермаркеты. С детства была обхолена-облелеяна, не то что я, бедная родственница. Правда, теперь-то мы сравнялись. Она на Кутузовском в бывшем правительственном доме, я – на Поварской напротив дома Ростовых. Квартиры одинаково просторные, только планировка разная: у меня столовая объединена с кухней, а у нее – отдельный камбуз, оборудованный всеми прибамбасами для классной кулинарии.