На горке действительно было теплее. Тем более я обнаружила, что перчаток не взяла. Слезы на щеках заледенели, и стягивали кожу. Да, наплевать! Нашарила в сумке бутылку, дрожащими руками сняла фольгу и начала открывать. Через минуту моих стараний раздался хлопок, и я наконец-то припала к игристой жидкости. Выпила залпом почти полбутылки, морщась от щекотки в носу от пузырьков. Ведь не пила больше двух лет вообще ничего спиртного, и уже отвыкла от вкуса алкоголя. Прислушалась к себе. Ничего. Сделала еще несколько глотков и разочарованно уставилась на зеленое стекло. Шампанское оказалось теплым, что, кстати, радовало при такой погоде.

Сколько я просидела на этой горке не знаю, но только начала чувствовать, что ноги начинают неметь. Блин, а это не очень-то приятно, умирать замерзнув. Может быть, есть более быстрый способ? Поднялась на дрожащие ноги, и снова приложилась к бутылке. Вот зря. Я тут же потеряла равновесие и ухнула в скользкий желоб одного из ответвлений. Пока катилась, от души поорала на весь двор. А это, оказывается здорово, кататься с горки. Давно же я не делала такого.

Когда горка закончилась, я проехала на попе еще пару метров и затормозила, ударившись о большую машину, которую кто-то припарковал близко к площадке. Машина тут же мигнула веселыми оранжевыми огоньками и истошно заорала:

— Виу-виу. бип-бип, виу….

— Да тихо ты. — Я поставила бутылку на снег и стукнула рукой по капоту.

Блин, теплый какой. Я снова подхватила стеклянную тару, и полезла на теплый капот, чтобы хоть немного отогреться. Ух, какая высокая.

— Виу-виу, — снова заорала машина.

— Да заткнись ты уже. — Пробормотала я и улеглась на теплом металле.

Сигнализация действительно перестала верещать мне под ухо. Я перевернулась на спину и уставилась в небо. Отхлебнула из бутылки. Хорошо то как. Из-за облаков выглянул краешек луны. Красота. Выпила еще.

— Ты чего делаешь? — Раздалось где-то с боку.

Повернув голову, увидела, как ко мне через сугробы скачет мужик, весь в черном и расстегнутой куртке, и орет всякую нецензурщину. Быстро допила шампанское, а то, как пить дать, не дал бы он мне прикончить эту бутылку.

— Ты что творишь? — меня стянули с капота чьи-то руки. — Тебе мама не говорила, что лазить по чужим машинам в двенадцать ночи нельзя? А тем более пить алкоголь в таком возрасте.

Я только головой помотала. А что, я действительно не помню такого тезиса в мамином изречении.

— Так, давай номер телефона родителей. Пусть тебя домой забирают. — Мужчина достал из кармана телефон и выжидательно на меня уставился.

Я только глаза закатила. Опять меня за подростка приняли. В лицее так это вообще сплошь и рядом, вот и приходится с паспортом ходить.

— Мне двадцать восемь и родителей у меня нет. — Я почему-то всхлипнула.

— Гонишь? — Он хмыкнул.

С мученическим вздохом достала из болтавшейся на плече сумочки паспорт и развернула у него перед носом.

— Вот.

— Хм, — выдал мужчина, затем стащил с меня очки. Я на всякий случай закрыла глаза, все равно со своей близорукостью ничего не увижу. — Ну и что ты делала на моей машине, вандалка Кольцова Елизавета? — Он вернул очки мне на нос.

— Шампанское пила и грелась. — Честно призналась я, открывая глаза.

— А чего домой не пошла греться?

— А некуда мне идти. — Призналась я и снова всхлипнула. — Слушай, у тебя ведь машина, вон какая большая.

— И что? — Он подозрительно уставился на меня.

— А ты можешь меня переехать, чтобы не мучилась зря? — Слезно попросила, со всей душой. Еще и свободную ладошку ему на шею положила.

— Ты нормальная? — Вдруг вскричал он так, что у меня уши заложило. Пока пыталась сообразить, что опять натворила, он выдернул из моей руки пустую бутылку, выбросил в сугроб, схватил мои руки без перчаток и начал разминать. — Блин, ты давно на улице?

— Часа два-три. — Попыталась вспомнить я.

— В минус двадцать? Без варежек? — Он схватил меня за запястье и потащил в направлении ближайшего подъезда.

— Да мне тепло. — Попыталась упокоить я его, но меня не слушали.

В подъезде быстро запихнули в лифт, а на нужном этаже из него выпихнули. Я даже не посмотрела, на какой этаж мы поднялись. Едва мы оказались в квартире, как меня утащили на просто огромную, по моим меркам, кухню, и принялись стаскивать одежду.

— Я сама. — Вяло отмахнулась я.

— Хорошо. Я сейчас. — Мужчина исчез в коридоре, а я начала раздеваться.

Так как куртка и шапка уже лежали на полу, а сапоги были расстегнуты, то мне осталось снять юбку, колготки и нижнее белье. Почему-то слово раздеться сейчас я восприняла буквально. Замочек на юбке поддался через некоторое время, так как пальцы онемели и не хотели никак работать. После юбки, морщась от боли в руках, стянула обычные черные колготки. А вот с блузкой возникли проблемы, так как там были неудобные маленькие пуговицы. Пришлось стягивать ее через голову. Обычные белые хлопковые трусики тоже быстро поддались, а вот застежка бюстгальтера никак не хотела сдаваться. Психанула, сняла лямки и сдернула вещь через ноги. Ну, и где там мой спаситель? Я вся такая готовая.

Олег

Черт дернул эту Кольцову залезть посреди ночи на мою машину. И так сегодня весь день промотался с документами в кадетском корпусе. Затем к Родьке заехал в гости, обговорили все детали и составили план тренировок, которые начнутся после новогодних каникул. Приехал полчаса назад, только домой зашел, и сигналка сработала. Вот ведь….

Нашел в баре бутылку водки, коньяк и ликер, который мне Серега Митин когда то приволок из-за бугра. Зашел в ванную, захватил тазик, и отправился проверять новую знакомую. Едва вошел на кухню, как у меня чуть все из рук не выпало, подхватил в последний момент.

Елизавета стояла посреди кухни абсолютно голая, и задумчиво озиралась своими нереальными огромными глазами, скрытыми за стеклами запотевших очков. Вся ее одежда лежала на полу рядом с ней. Прошелся взглядом по фигуре, ничего такая, все там, где надо. Чуть полноватая, как раз на мой вкус.

Взгляд замер на абсолютно белых ступнях. Черт, и их заморозила что ли? Немудрено, в таких кошмарных сапогах-то. Быстро поставил бутылки на стол, схватил с кухонного уголка брошенный здесь утром халат и накинул его на свою гостью. Она тут же попыталась найти рукава, но это у нее не получалось. Со вздохом вдел ее руки в рукава, пытаясь не реагировать на ее тело. Куда там, реакция была, да еще какая, но ей об этом знать не надо, маньяком меня еще посчитает.

Подвел ее к диванчику, усадил на него, и отвернулся к раковине. Набрал в таз чуть теплую воду и поставил на пол перед Елизаветой. Немного подумав, открыл бутылку водки и плеснул в воду. Взял ноги женщины за лодыжки (она вздрогнула) и опустил ноги в таз. У нас пацаны так в армии отогревали конечности (если спирт удавалось достать).