Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В день моего отъезда близнецы устроили костер под лестницей. Кажется, они пытались выкурить Махлапа. К несчастью, накануне дворник ушел в запой, и канистра с бензином, оставленная им для газонокосилки, оказалась весьма некстати.
Я заметил легкое облачко дыма, просочившееся под дверью, и почувствовал едкий запах гари сразу после обеда. Малютка Энни сладко спала, так же как и ее мать, накачанная алкоголем под завязку. Я бросился к ребенку, хотя знал, что ничего уже не смогу изменить. Комната быстро наполнялась дымом. Попытки разбудить Энни окончились неудачей. Несколько раз она судорожно закашлялась, но так и не проснулась. Ее стиснутые кулачки расслабились, ладошки раскрылись как диковинные цветы, она всхлипнула в последний раз и перестала дышать. Все это время я наблюдал за агонией, бессильный хоть как-то помочь.
Мысль, что нужно позвать на помощь Марка в тот момент даже не пришла мне в голову. Но потом я вспомнил о нем и бросился в другую комнату. То, что я увидел там, еще долго будет преследовать меня в воспоминаниях. Языки огня ползли по стенам, жадно срывая куски обоев, горели занавеси на окне, добавляя дыма в клубящийся потолок. Старенький продавленный диван, на котором лежала женщина, полыхал с одной стороны, издавая едкую вонь паленой шерсти напополам с запахом горелой плоти – у женщины горели ноги. Но, судя по тому, как она лежала, не двигаясь, я пришел к выводу, что она тоже мертва. Марк сидел возле женщины и нежно гладил ее по руке. Он повернул ко мне лицо, мокрое от слез, и это поразило меня даже больше, чем смерть малютки.
– Прости, я солгал тебе, – глухо сказал он.
– Что? – не понял я.
– Я солгал тебе, – повторил Марк, – когда сказал, что не люблю ее… Он ненадолго замолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил:
– Когда она была маленькой и могла меня видеть… их легко любить в этом возрасте, ты знаешь. Они делают первые шаги и учатся произносить слова, пробуют этот мир на вкус и утверждаются в нем. Но потом, в какой-то момент, ты вдруг понимаешь, что твоя кроха, растеряла всю чистоту, но и тогда любовь не исчезает. Она остается внутри тебя маленькой искоркой порой так глубоко, что временами забываешь о ее существовании. Я обрадовался, когда у нее родился ребенок, я думал, ей дали второй шанс, но они прислали тебя. Я понял, что малютка Энни обречена и …
– Ты знал? – я перебил его. – Знал с самого начала и ничего мне не сказал?
– Послушай, Эл, – Марк впервые назвал меня по имени, – неужели ты думал, что они пришлют вместо тебя кого-то другого? Ангел дается человеку один и ведет его по жизни от рождения и до самой смерти. По-другому и быть не могло. Тебе пора возвращаться домой, а это значит, что Энни тоже придется уйти.
Я отступил от него на шаг и горестно воскликнул:
– Ты мог мне сказать сразу! Марк, почему ты ничего не сказал? Никак не подготовил… Ты не знаешь, что я чувствую….
– Не знаю?! – он вскочил и в ярости сжал кулаки. – Да если ты хочешь знать, все мы через это проходим. Посмотри вокруг – и Пол, и Ли, и я… Первый раз всегда трудно, поэтому никто не делится, каждый хранит в сердце боль первой потери. Подумай об этом.
Он сорвался с места и вылетел в окно, сминая хрупкое стекло. Осколки веером брызнули в разные стороны, рассыпались крошевом на полу. С новой силой вспыхнуло пламя, жадно пожирая все на своем пути. Я выскочил в другую комнату, где лежало маленькое тельце, но не нашел в себе сил в последний раз взглянуть на нее. Я не хотел помнить Энни такой – холодной и неподвижной, я просто ушел, не прощаясь.
А потом долго кружил над домами, старательно избегая едкого черного облака, подгоняемого ветром. Смутно помню, как мимо промчались Пол и Ли, слишком занятые собой, чтобы обращать на меня внимание. Я проводил их взглядом и опустился на закопченную крышу.
Незаметно подкрался вечер. Давно уехали пожарные расчеты, кареты скорой помощи, натужно ревя, умчали раненых и погибших. Любопытствующая толпа постепенно сошла на нет. Только самые стойкие продолжали пялиться на темные провалы выгоревших квартир.
В какой-то момент бледнеющее небо сменила чернильная тьма, разбавленная светом далеких звезд. Они усыпали небосвод так густо, что казалось – нет более места на покрывале госпожи ночи. Однако звезды все появлялись и появлялись, пока переполненное небо не стало скидывать их на землю – то здесь, то там вспыхивали и гасли яркие полосы звездного дождя. Я сидел под звездами на крыше и тихо плакал, роняя перья с опаленных крыльев.
В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0 автора Stefana Kellera
