ты был в суде, а потом все так завертелось, что некогда было. Представляешь, им хотели вменить недостоверное декларирование товаров, изъяли компьютеры и жесткие диски, чуть не парализовали всю работу. Я, конечно, отбила часть техники, но не уверена, что это то, что нужно и твои компьютерные познания мне бы не помешали. Ммм, а чем это так вкусно пахнет? — попробовала я перевести тему, выглядывая в сторону кухни из-за его широкого плеча.

Оттуда и правда доносился умопомрачительный аромат чего-то печеного, придавая нашей строгой квартире уют и тепло. Ко всем достоинствам Лазарева, готовить он мог не хуже Аллочки и за этот год совместной жизни к моему весу добавилось два-три килограмма, которых не было, пока я питалась подножным кормом, живя одна.

— Ева, так больше не может продолжаться, — серьезно произнес Лазарев, а я перевела на него удивленный, полный непонимания взгляд.

— Как «так»?

Только что я считала, что в наших отношениях все практически идеально. Да, бывали ссоры, но мы так быстро и страстно мирились, что я даже их поводы на следующий день забывала. За год Дэн успел стать центром моей вселенной, самым важным человеком, вокруг которого была выстроена вся моя теперешняя жизнь. И мне казалось, что это было искренне и взаимно. Неужели он считал иначе?

— Вспомни, как было, когда мы только начинали жить вместе? — произнес Лазарев резко. — Мы вместе завтракали и бегали в парке по утрам, днем работали, потом вместе готовили ужин, вместе посещали какие-то мероприятия, вместе засыпали и просыпались.

Это и правда было замечательное время, когда мы ни на секунду оторваться друг от друга не могли. Тогда у меня почти не было работы, а он специально старался планировать собственный день так, чтобы мы почти не расставались. И, кажется, я поняла, к чему он клонит. Но вовсе не была с ним согласна.

— Мы ведь и сейчас вместе…

— Нет, Ева, сейчас я просыпаюсь один, потому что ты либо еще спишь, либо уже уехала на работу, где мы теперь почти не пересекаемся. Вечером я один в который раз жду тебя на ужин, и спать ложусь один, потому что ты периодически приезжаешь еще позже сегодняшнего.

— Но это ведь не каждый день бывает! — возмущенно выдохнула я в свое оправдание. — К тому же, у нас с тобой есть выходные…

— Последние из которых ты провела в больнице с одним из своих подзащитных, угодивших туда прямиком из изолятора! Новый год мы встретили в полиции, вызволяя оттуда одну из твоих клиенток, а день рождения я отмечал один, в ожидании пока ты не то что приедешь, а хотя бы соизволишь взять трубку!

Ёшкин кодекс! День рождения Лазарева. Разве сегодня двадцать восьмое? А не завтра? Блин, кажется, сегодня. С этими дурацкими обысками в голове и правда всё невообразимо перепуталось. Но теперь хотя бы причина его злости и нежелания меня прощать стала прозрачна, как никогда. Мне и самой захотелось сгореть от стыда.

Я ведь еще пару дней назад помнила про день рождения, приготовила подарок заранее и с нетерпением ждала возможности его вручить, но эта рабочая суматоха сбила все мои планы.

— Дэн, прости меня, — наверное в сотый раз повторила я и, положив ладони ему на плечи, изобразила на лице максимальное раскаяние, заглядывая в темно-серые глаза. — Но ведь вечер еще не закончился, как и твой день рождения, и мы еще можем отметить его вместе, как и собирались.

— Не можем, Ева, — пробормотал он.

Голос Дэна дрогнул всего на секунду, но этого хватило, чтобы внутри у меня всё заледенело. Он чувствовал боль, говоря это. Кажется, всё серьезнее, чем я думала. И пока я пыталась понять, что могу предпринять, чтобы исправить ситуацию, Дэн продолжил:

— Положа руку на сердце, это далеко не та семейная жизнь, о которой мы мечтали.

— Но ведь наша семейная жизнь начнется только на следующей неделе, после свадьбы, — несмело улыбнулась я. — Обещаю тебе, что с завтрашнего дня всё будет по-другому. Я просто не знала, как сильно ранит тебя моё отсутствие и, кажется, действительно слишком увлеклась. Прости меня.

— Свадьбы не будет.

И после этой короткой фразы, сказанной непривычно серьезным тоном, моё сердце ухнуло куда-то вниз, провалившись, наверное, до самой подземной парковки под жилым комплексом.

Но всё же где-то в глубине души еще теплилась надежда на то, что он пошутил. Или солгал. Что специально пугает меня, чтобы я впредь не думала даже уделять работе больше внимания, чем ему. Но год совместной жизни научил меня распознавать его ложь. По мельчайшим изменениям в мимике, по резким движениям, по морщинкам в уголках глаз. И, к сожалению, именно сейчас Дэн был со мной предельно честен.

— Ты не можешь отменить свадьбу.

Мы и без того уже один раз её переносили, потому что зимой я на неделю угодила в больницу с пневмонией и вместо того, чтобы ехать в загс в красивом подвенечном платье, валялась под капельницами с температурой под сорок, кашляя, словно курильщик с тридцатилетним стажем.

— Могу, — ответил Дэн спокойно. — И я уже это сделал. Час назад позвонил Розе Степановне и попросил на какое-то время отложить наше заявление.

И тогда я поверила. Работавший когда-то в следственном комитете Лазарев, будучи на короткой ноге с начальниками всех госучреждений, не только в морг, но и в загс ходил как к себе домой. Такие «удобные» связи очень помогали работе, но, как выяснилось, еще и очень мешали моей несостоявшейся семейной жизни.

— Дэн, пожалуйста… — пробормотала я, но это было больше похоже на слабый комариный писк, чем на попытку возразить. — Давай не будем рубить с плеча, давай поговорим.

Лазарев смерил меня спокойным, полным демонстративного равнодушия взглядом.

— Нам обоим нужен тайм-аут, Ева.

Что же, это хотя бы говорит о временном перерыве, а не об окончательном и бесповоротном разрыве наших отношений. И все же почти не обнадеживает.

— На какой срок?

— Не знаю. Сегодня я уеду сам, а к моему завтрашнему возвращению я бы хотел, чтобы ты покинула мою квартиру, — проговорил он абсолютно безэмоционально.

Дыхание застряло в горле. Нет. Так нельзя. Так не бывает. Это просто какой-то кошмар наяву. Я застыла, чувствуя, как мой идеальный мир рушится у меня на глазах, словно карточный домик, а земля уходит из-под ног.

— Дэн, не надо, — прошептала я, чувствуя, как слезы уже собрались в нижнем веке, стоит неосторожно моргнуть, и они польются рекой так, что не остановишь. — Я же так люблю тебя.

Прижала ладони к груди, чтобы не дать своему сердцу окончательно разбиться.