class="p1">Нам краешком глазка взглянуть на свет

Сокровищ, что скучают бесполезно,

Когда ценителей таланта рядом нет?»

Витёк, давно приметив толщину блокнота,

Что под рукой моей безропотно лежал,

Толкнул меня в плечо и со словами: «Вот он,

Кто осчастливит россыпью своих талантов зал», -

Руки сомкнув в хлопке призывном,

Наклонив голову картинно,

На Сумарокова взглянул,

И тот в ответ мне подмигнул.

Томить зал ожиданием не стал,

Я к приснопамятной доске свой путь держал:

Дневник — в руке,

Душа — в огне,

И взгляды класса — все на мне

В переспективе линий,

Как будто бы я Плиний,

И через миг они узрят,

Как пламенем горы объят,

Лежит в руинах пышный город!

Прогнав волненья нервный холод,

Я ощутил вниманья голод,

Блокнот решительно раскрыл

И всех, кто в классе, пригласил

Вслед за собою в поезд.

ЧтО есть

Чудо погружения другого

В мир, созданный тобою слова,

В тот день узнал впервые:

Он превзойдёт любые

Одинокие прозренья!

Видеть тобою пробуждённых чувств смятенье,

Виновником быть затаённого дыханья,

В чужое проникать сознанье,

Делить со слушателем радость смеха!

На поезде повествованья ехать

В страну, которой нет на карте,

Решая вместе, когда хватит

Ускорять круженье карусели

И оборачивать веселье

Вдруг в прИтчу смысла,

ЧтОбы не прокисло

Прикосновенье к счастью!

Самому во власти

Находиться чувств другого

И вместе с ним пить волшебство простого слова!

«Глаза сверкнули, улыбнулась змейка,

А поезд дальше понесла узкоколейка», -

Впервые после памятных дороги дней прочёл я снова

И притих,

Со мною смолк и стих.

Тишина объяла класс,

По коридору кто-то мимо нас

Прошёл.

Ко мне Виталий Саныч подошёл

И улыбнулся так светло и ясно,

Как будто он творцом был скатерти атласной.

В ладоши Витька хлопнул первый,

За ним весь класс, как оголтелый,

Стал топать, хлопать и кричать

И с рукописью поздравлять!

Закрыв блокнот, я потерял защиту,

А потому на место поспешил.

Возврат к реальности урочной

Свет выступленья потушил.

Я не внимал друзей восторгам,

Как будто чувствованья орган

Был из груди моей изъят.

Так завершив священнодействия обряд

И потушив свечу у алтаря,

Церковный служащий спускается в метро,

И отложив свой сан и кадилО,

Жетон с другими вместе покупает

И начинает

Путь свой под землёй,

Чтоб вечер дома провести

С женой и ребятнёй,

О Боге вспоминая

И светом согреваясь

Его улыбки,

Когда зЫбки

Становятся реальности брега,

Пустыми тянут неводА

Рыбацкие артели,

И надоели

Лица постные и

Постная еда.

«Треска

Прекрасно поднимает бодрость духа.

Да, поразмял ты нынче ухо

И мне и одноклассникам!

Отмечу праздником

Я этот день в календаре.

Могу я попросить тебя блокнот оставить мне?

На вечер, завтра автору верну.

На письменного слова строй взгляну:

Люблю вступать в контакт со словознаком,

Написанным рукою на листе,

Когда изгибы букв в молчанье внешнем

Свои секреты открывают мне.

Так значит, в форму речи поэтической

Облёк повествование герой лирический?

Что ж, это интересно,

Да и по-своему прелестно

Творенье видеть неофита,

Чья голова, на счастье, не забита,

Как мышцА спортсмена,

Размером выученным,

И да не помрачЕнна

Будет радуга творенья твоего,

И в поиск вновь отправится перо,

Чтоб автору помочь в его вопросах к небу,

И просто скоротать досуг,

Когда вестей нет от подруг!

Засим тебя спешу на алгебру отправить,

Там цифру века нового пером своим прославить!»

И потекли сентябрьские дни,

Как акварели лёгкой краски,

И ворот тёплой водолазки

Меня укрыл

И я по осени к зиме поплыл.

Конец первой части.

Часть вторая. Первый снег

Первый снег в нашем краю –

Как привет календарю

От природы-баловницы

Старшей борта проводнице.

Я его люблю за смелость,

Я его люблю за свет,

Я его люблю как даму

Любит карточный валет.

Здесь, на третьем этаже,

Я сижу, как в блиндаже:

Белыми берёзами,

Как сочинскими розами,

Укрытый от ненастья,

Вью нить простую счастья.

Заместо пряжи — слов собранье,

РУчка — веретеном в руке,

И рифма, событийный строй шлифуя,

Выписывает на листе

Игру взаимоотношений

И недосказанности флирт,

Контргамбитом отвечая

На заготовленный гамбит.

Так Сумароков, прочитав

Блокнота полные страницы,

Мне предложил к нему зайти

И вместе с рифмой порезвиться.

Кофе с Сумароковым

Пинг-понг словесный

Кофе, кухня, первый снег,

Никого в квартире нет,

Кроме нас и книг на полках,

Да английского бульдога.

Взрослый сын давно уехал,

У жены — приёмный день:

Значит можно во весь голос

Петь про всяку дребедень!

Я не знал, умел ли он

Мячиком играть в пинг-понг,

Но идейною ракеткой

Заряжал слова он метко.

Поначалу мне казалось,

Что задумка заключалась,

В том, чтобы за рифмой следом,

Управлять одним мопедом,

И друг-другу помогая,

Глубже в сказку проникая,

Раскрывать сиянье смыслов

И вперёд не торопиться,

Ступая нежно, ступая мягко,

Чтоб не вспугнуть в дремоте сладкой

Сновидящих коростелей,

Хранителей непаханых полей.

О Бог ты мой, когда же поле

Будет оставлено в покое

Всёпашущей еды машиной?

Сядем с коростелём тогда в тиши мы

И поприветствуем некошеную молодую поросль,

И рассмеёмся во весь голос

С пичугой полевой

И вместе не пойдём домой,

Чтобы построить новый

В полесье молодом,

И вместе куролесить

Под солнцем и луной!

Куда завёл пинг-понг словесный,

С какой мелодией прелестной

Нас с Сумароковым сдружил

И сердца два объединил

В какой тональности звучанья?

Друг другу мы свои воспоминанья

Открывали

Надеждой освещали

Грёзы пылкие сердец:

Я возвратился в поезд мой,

К Наташе, ласковой судьбой

Мне посланной,

Чтобы домой, уйдя,

Дорогу вспомнил я.

Виталий Саныч в универ

Вернулся, где взрослел

И креп его напиток жизни,

За что и что чтоб было пить на тризне.

В форме новой рифмы

Вступление таким вот образом

Закончив через час примерно,

Рифмуя бытие попеременно,

Синхронизировали мы

Наш слог и речи ритмы,

И Сумароков в форме новой рифмы

Вошёл в бобриный мой мирок

Со мною рядом бок о бок!

Он словно голосом вторым

Звучал в моём сознанье,

За строчкой строчку разбирал

В символике вязанья.

Не думал я, что мой рассказ,

Про жизнь семьи бобриной

Корнями может уходить в,

На первый взгляд, незримый

Мир скрытых смыслов и звучаний

И другой жизни очертаний,

Где вестники иных преданий

Сидят у яркого костра,

Сплетая ткань ночного сна.

Я рифмы магией был приглашён к тому костру,

С собой перенеся свою семью, сестру.

Наташа, как связующая нить,

Явилась, чтобы нас объединить

Пусть даже на листках воображенья,

Пусть даже на