Меланта упала на камни, но неожиданно на них набежала большая изумрудная волна и истерзанное окровавленное тело девушки быстро скрылось в стремительных струях, на миг окрасившихся в красный цвет. И сколько ни старались рабы и воины тирана, так и не смогли найти казнённую Меланту ни в водах, ни на берегу ручья в густых запутанных зарослях ивы. Тёмная вода надёжно схоронила тело несчастной от поругания и возможного бесчестья.

Мрачные унылые дни потекли своим чередом. Эней потерянный проводил их за безучастным созерцанием красот Аполлинариса и своего сада. Все мысли и чувства покинули его отягощённый страшной драмой разум и ни в чём убитый страшным горем скульптор не мог найти забвение и покой. Всё чаще мужчину навещали мысли о смерти. И однако, как никогда Эней боялся её. Ведь он был так молод... И так страшны демоны Аида...

Однажды, гуляя по своему запущенному саду, Эней набрёл на разрушенную временем беседку из белоснежного мрамора. В развалинах древних камней ему почудился облик любимой. Милая, милая Меланта...Да...Д, наверное он мог бы изваять её такой, какой она была при жизни. Весёлой, но в то же время слегка печальной, как будто чувствующей всю трагичность своей судьбы.

Эта мысль моментально захватила разум Энея. Таким монументальным делом он хотел бы просить оправдание пред любимой, и освободиться от клятвы, которую он так легко преступил. Да...Определённо, высечь статую меланты стоило бы...Пусть на это даже уйдёт большая часть оставшейся жизни...А то и вся жизнь...Но всё-таки лучше провести остаток жизни за достижением пусть и практически недостижимой цели, нежели заранее сдаться и уничтожить себя...

Камни беседки, конечно, не годились для изваяния. Но теперь в их беспорядочных разваленных контурах он видел своё будущее творение, пусть пока ещё и несовершенное... Пусть пока лишь ещё и набросок, но отныне жизнь заиграла пред ним новыми красками и предстала с неожиданной стороны. Продав несколько золотых безделушек, доставшихся от матери, Эней поехал в каменоломни и лично выбрал глыбу белого мрамора, которая подошла бы ему. Больших трудов стоило доставить её за много стадий до дома. Но никаких преград теперь не существовало пред человеком, загоревшимся мечтой. Ибо мечта, какая бы она ни была, всегда побуждает нас двигаться дальше, к самому карю осуществимого. И вот глыба у его дома, на заднем дворе...

Эней вдохнул душистый ночной воздух и присмотрелся к мрамору, с одной стороны освещаемому лампадой, тёплый свет которой играл на сахарно-белых гранях, с другой стороны Луной, чей серебристый свет придавал камню торжественную холодность. Этот двойственный свет был прекрасен. В голове скульптора уже складывался общий контур статуи Меланты, сидящей на камне, горестно опустив голову на правую руку. Творение должно стать шедевром. Гимном любви и скорби, который переживёт века, надёжно упрятанный в стенах этого роскошного сада.

Терпкое вино и свежий сыр с маслинами... Эней забылся в мечтах и грёзах. Но упавшие на мраморные плиты пола молот с резцом вывели его из забытья. Тягостные мысли об Меланте опять завладели разумом. Опять воочию скульптор увидел сцену казни. И в то же время множество трогательных сцен любви и нежности со своей возлюбленной. Меланта... Боль моей души...

Погружённый в тягостные мысли, Эней вдруг услышал в тиши сада какое-то тихое, на грани слышимости пение где-то в темноте рядом с домом. Будто чей-то нежный девичий голос пробивался чрез плотную пелену мрака и забвенья. Отринув разум и рациональное сужденье, сердце Энея забилось в доселе невиданном восторге. Хотя, при здравом размышленье, кто мог бы петь во мраке, куда не достигают лучи светильных сосудов? Лишь демоны тьмы и мрака могли быть там, которым претил яркий свет. Однако всё пустое... Эней в волненье и тревоге замер. Сердце его бешено забилось, стало жарко, несмотря на одежду из всего лишь набедренной повязки. Скульптор узнал голос Меланты, которая в совершенной печали и тревоге звала своего любимого. Она призывала его к себе. Клялась в вечной любви и нежности. Тысячи мыслей закружились в голове скульптора. Мужчина отринул здравомыслие и осторожность.

Ужель всевластные боги Олимпа иль демоны Аида спасли его возлюбленную? Вернули ей жизнь, бережно пронеся чрез мёртвый мрак и ужас? А может, она просто выжила после паденья на острые скалы и таинственная нимфа ручья Аелла сберегла её нежное тело, дабы дать возможность влюблённым соединить свои сердца под ночным небом райской Этоллии?

Да, такое вполне возможно, думал Эней. А раз было возможно сие чудо, значит наконец-то пробил урочный час, дабы воссоединиться с возлюбленной.

Обуреваемый любовью, скорбью и надеждой, Эней вырвал торчащий из бронзового кольца в стене факел, поджёг его от лампады и быстро сбежал вниз, в тёмный сад по широким прохладным мраморным ступеням. Высоко поднимая факел над головой, Эней осмотрелся. Вокруг царили тишина и мрак, лишь нарушаемые стрёкотом цикад и криками ночных птиц. Но всё-таки она была где-то там, в этой густой тьме. Милая Меланта... Возможно, она заблудилась середь этого мрака и не могла найти путь к нему? Определённо, это было так...

Пробираясь чрез густые тёмные заросли фруктовых деревьев, Эней упрямо шёл вперёд. Но он ничего не видел в этих зарослей. Крикнув раз и другой, скульптор хотел уже возвращаться назад, к дому, как вдруг опять услышал тихий голос. И хоть он звучал тихо и приглушённо, как из под могильной плиты, несомненно, это был голос его возлюбленной.

Будь что будет... Эней через заросли стал продираться на голос Меланты, звучавший откуда-то от ручья, не обращая внимание ни на колючие ветви, раздиравшие его тело и одежды, ни на брызги горячей смолы, падавшие на волосы и спину. Мужчина стал бесчувственен к боли в своей смеси горя и надежды. И любви, конечно же...

Заросли кончились. Эней выбежал на небольшую поляну, освещённую скорбным светом Луны. Высокая трава вплотную подходила к ручью, за которым тёмными частыми колоннами возвышались высокие мрачные кипарисы. Под их тёмной сенью, в неверном свете факела он увидел бледную, знакомую до боли и слёз фигуру, которую мог узнать из тысячи подобных. С этой девушкой он хотел умереть в один день.

Меланта пела и протягивала к нему тонкие обнажённые руки, стоя по пояс в воде. Эта была она, такая милая, любимая, нежная. Тонкие окровавленные одежды спадали с её тонкого тела, обнажая небольшую грудь и белоснежные плечи. Эней вздохнул от радости и счастья, бросил зашипевший факел в траву и пошёл к возлюбленной, преодолевая сильное течение. Наконец-то он был