На должность директора высшей полиции 2-й Западной армии был назначен французский эмигрант подполковник маркиз М.-Л. де Лезер, один из самых активных сотрудников русской разведки на западной границе перед войной. Но прибыл он во 2-ю армию после начала военных действий и занимал свой пост весьма недолго. Несмотря на то что с 1800 г. де Лезер служил в русской армии, участвовал в 17-ти боях с французами, успел получить за это три ордена, после неудачных действий русских войск под Смоленском он, как и многие иностранцы, был заподозрен «в сношениях с неприятелем» и выслан в Пермь[3].

Фактически и во 2-й и в 3-й армиях контрразведка так и не получила своего организационного оформления. Лишь в 1-й армии высшая полиция, как и предписывалось секретными дополнениями к «Учреждению…», весь период боевых действий имела штат чиновников, канцелярию и директора. Ей же перед войной была подчинена и местная полиция от австрийской границы до Балтики[4]. На пост директора в марте 1812 г. был назначен Я. И. де Санглен, а с 17 апреля он же стал директором высшей полиции при военном министре, то есть руководителем всей военной контрразведки в России[5]. Таким образом, высшая полиция 1-й армии, единственная укомплектованная сотрудниками и имевшая начальника, положенного по штату, подменила собой органы 2-й и 3-й армий, существовавшие только на бумаге. Именно поэтому во время войны подчиненные де Санглена посылались для получения разведывательных сведений в районы боевых действий 2-й и 3-й армий, а также отдельных корпусов.

Первоначально регламентированная секретным законодательством деятельность контрразведки во время войны претерпела значительные изменения, и не все параграфы, предусмотренные правилами, подписанными царем, были реализованы во время военных событий 1812 г. Поскольку де Санглен находился в 1-й Западной армии как сотрудник Военного министерства, то он стал подчиняться не начальнику Главного штаба, как указывалось в инструкции, а Барклаю, узаконившему доставку всех поступающих сведений лично ему[6]. Как видно из документов контрразведки, в первый период войны у де Санглена появляются и два ранее не санкционированных секретными дополнениями помощника ― П. Ф. Розен и К. Ф. Ланг. Кроме того, надо сказать, что составители[7] первых правил для контрразведки не проводили твердых границ между агентами, лазутчиками (нескольких родов), шпионами, «разнощиками писем» и зафиксировали многообразие лиц, которые должны сотрудничать с контрразведкой. На практике границы такой классификации были весьма подвижны и не соблюдались.

В начале осени в связи с оставлением поста военного министра Барклаем сотрудники министерства, находившиеся при нем, покинули театр военных действий. Де Санглен вместе с канцелярией также 2 сентября отправился в Петербург. Директором высшей полиции в армии стал способный контрразведчик П. Ф. Розен. В декабре 1812 г. в армии была введена должность генерал-полицмейстера, на которого возлагались чисто полицейские функции. Это назначение не затронуло контрразведку. «Высшая полиция, ― говорилось в предписании М. И. Кутузова, ― остается на прежнем своем положении под непосредственным управлением оной надворного советника барона Розена»[8].

Также необходимо учитывать, что документы получили окончательное оформление лишь в начале 1812 г. Но поскольку в это время даже в высших эшелонах власти не было ясности, где будут происходить будущие военные действия ― на заграничной или собственной территории, а в рядах генералитета продолжалась борьба за выбор наступательного или оборонительного плана, то эти колебания нашли отражение и в тексте трех основных публикуемых документов.

Можно указать и на другой аспект функционирования высшей полиции. Помимо сбора сведений и борьбы с агентурой противника, на нее возлагались и задачи политической полиции: надзор за деятельностью чиновников, местной администрации, а также борьба со злоупотреблением властью и казнокрадством (последнее было особенно распространено среди интендантства и купечества, являвшегося основным поставщиком различной продукции и услуг для армии). Так что в какой-то степени высшая полиция, несмотря на то что в ее деятельности на первый план выступали задачи чисто военные, являлась предшественником III Отделения.

Отдельного фонда высшей полиции не сохранилось, хотя таковой и существовал. Документальный комплекс из 143 дел за первую половину 1812 г. в 1816 г. был передан в архив Главного штаба[9]. Сохранилась отдельная опись с алфавитным указателем встречающихся там фамилий[10]. В дальнейшем фонды всех разведывательных организаций попали в разряд секретных дел, хранившихся в особом кабинете канцелярии Военного министерства вместе с документами, оставшимися после смерти императора Александра I в его кабинете, и «бумагами, отбитыми у неприятеля». С 1856 г. начался разбор секретных дел, который был закончен в 1871 г. Часть малоценных материалов была уничтожена в 1868 г. Из оставшихся 1982 дел к уничтожению было предназначено 303.

Неизвестно, какими критериями, санкционируя ликвидацию документов, руководствовались чиновники. Для хранения в Военном министерстве было оставлено 1497 дел, а 182 ― были переданы в другие ведомства[11].

Публикуемые материалы составляют лишь мизерную часть этих секретных дел и относятся к началу организационного оформления русской контрразведки перед войной 1812 г. Комплекс документов хранится в фонде Военно-ученого архива (ВУА) РГВИА в «Бумагах, оставшихся после смерти кн. Багратиона» (ед. хр. 517). Оригиналов трех секретных дополнений к «Учреждению…» найти не удалось, но их копии сохранились в нескольких фондах. В то же время только в «Бумагах… Багратиона» все копии содержат и препроводительные документы. И именно здесь были найдены в единственном экземпляре «Присяга для агентов» и «Инструкция Начальнику Главного штаба…».