его челюсть холодной мокрой ладони. — А даже если бы и знал, то не сказал.

— Хр-рабрый муж-жчинка, — довольно прошипела русалка, приподнимая подбородок и с оттенком гордости взирая на него. — Хр-рабрый и кр-рас-сивый.

Найа провела кончиком когтя по его щеке, и то ли месячная щетина Алареля, то ли загрубевшая кожа спасли пирата от возможности приобрести тонкий элегантный шрам на лице в дополнение ко многим другим.

Аларель снова постарался уклониться от прикосновений врага и едва не упал на спину, но капитан русалок со змеиной реакцией схватила его за грудки, притягивая к себе.

— Не трожь меня, мокрятина! — прикрикнул пират, начиная бултыхаться в воде в меру своих в прямом смысле ограниченных возможностей. — Не трогай, говорю!

— С-смешной, — как-то уж слишком довольно протянула русалка, а после сделала то, от чего Аларель и вовсе едва не взвизгнул. — Тёплый…

— Слезь с меня, сардина глубоководная! Да отцепись же ты!

Несколько непропорционально длинный хвост русалки обвился вокруг пирата, а сама его обладательница прижалась к Аларелю со всей своей немалой силой, издавая нежные свистяще-шипящие звуки.

— Мой муж-жчина, — капитан томно прикрыла глаза и провела ладонью по груди Алареля.

Остальные русалки — даже та, самая равнодушная из всех — зашипели наперебой: обступили пирата и обвившуюся вокруг него Найу, всплёскивали руками, посвистывали, цокали, булькали и издавали дьявол какие побери звуки, которые Аларель трактовал как обыденные женские разборки.

Найа же никакого внимания не обращала ни на сородичей, что пытались что-то втолковать своему капитану, ни на самого мужчину, который нетерпеливо подпрыгивал, стараясь сбросить скользкий балласт.

Первыми сдались русалки. Прекратив верещать, те отступили и заняли прежние позиции; даже та, что потрошила сундук, вернулась к сокровищам на скалу и с явным удовольствием вешала на себя цветные бусы.

Аларель не собирался сдаваться так просто. Устав прыгать на одном месте, пират решил прибегнуть к старому доброму способу переговоров.

— Эй, дельфин недоделанный.

— Да, милый? — Найа продолжала прижиматься щекой к груди своего новоиспечённого возлюбленного и нежно погладила того по плечу, показывая, что она вся внимание.

— Тебе камень из диадемы нужен? Так вот, сам чёрт морской не в курсе, где его искать, а я уже тем более, — пират снова дёрнулся для проформы. — Пусти меня уже, всё равно не нужен.

— Нуж-жен, — запротестовала русалка, вцепившись когтями в разорванную рубаху. — Ты мой муж-жчина!

Аларель озадаченно крякнул.

— Это когда я, мискузи, успел им стать?

— Вот как увидела тебя, — промурчала Найа и мечтательно улыбнулась, — так и с-с-тал…

— Я не соглашался на это! Мокрятина, эй!

Капитан русалок лишь невинно заглядывала в глаза пирату снизу-вверх, робко и покорно, и Алареля передёрнуло.

Во-первых, русалка явно неадекватна.

Во-вторых, она на удивление красиво выглядит.

В-третьих, он влип.

Как убивать русалок, он знал давно. Как обездвижить — тоже. А вот что делать с влюблённой русалкой — не имел ни малейшего понятия.

— Ты такой кр-рас-сивый, — как-то жалобно прошипела Найа, проводя тыльной стороной ладони по заросшей щетиной щеке пирата. — Такой муж-жес-ственный…

Ух, эко сардину понесло!

— У нас-с, рус-салок, муж-жчин мало, и те с-слабенькие, — с грустным вздохом поделилась капитан, и её тонкие, почти незаметные бровки сдвинулись к центру, образуя очаровательную морщинку между ними. — Я з-забер-ру тебя с-с с-собой.

Найа вновь прижалась к груди пирата, и Аларель, что каким-то мистическим образом поддался на очарование этой морской кильки, вышел из оцепенения, когда раздался плеск от брошенного в воду сундука.

— Куда ты меня собралась забирать?! А ну, пусти! Не то хуже будет!

Ни угрозы, ни просьбы на Найу не действовали: опьянённая любовью русалка на любую грубость своего мужчины лишь умилительно жмурилась, изредка поддакивая. В конце концов, пират предпринял попытку достучаться до здравого смысла, который априори присутствовал у русалок как у разумного вида.

Должен был присутствовать.

— Мокрятина, головой подумай, — тяжко вздыхал пират, стараясь размять онемевшие конечности. — Человек и русалка несовместимы!

— Любовь с-сломает вс-се пр-регр-рады.

— Да не люблю я тебя!

— З-значит, полюбишь, — не терпящим возражения тоном отрезала капитан под стать своей должности, после чего вновь превратилась во влюблённое недоразумение. — Я р-рас-стоплю твоё с-сер-р-рдце!

— Ну, не смогу я под водой жить! — взвыл пират, с мольбой кидая просящие взгляды на остальных русалок. Те лишь равнодушно отворачивались или пожимали плечами, а кто-то ехидно посмеивался. — Я же человек, дьявол тебя дери!

Найа и на эту претензию нашла управу: мол, русалочий город находится в огромной пещере, где дома стоят и в воде, и на суше, и попасть туда можно лишь через расщелину на дне моря, и вообще, она не первая, кто влюбляется в человека, и живут все как-то, и детей заводят…

— Я женат! — Аларель зацепился за эту фразу, как утопающий за соломинку, и, читая в голове молитвы, ждал.

От возмущения русалка перестала дышать, а её подчинённые зашептались между собой.

— Ч-ш-што з-значит ж-женат, милый? — по-кошачьи прошипела капитан в лицо возлюбленному, что нервно сглотнул.

— В-вот так, — голос пирата дрогнул. — Женат я.

Найа хищно сощурила свои раскосые глаза, и на какой-то момент Аларелю показалось, что она собственными руками утопит его немедля.

Конечно, он врал. Ну о какой жене может идти речь у пирата, когда он на сушу-то выходит раз в полгода? Но выбирая между браком с русалкой и женой на суше, Аларель однозначно бы выбрал второй вариант.

Найа долго и упорно всматривалась в глаза мужчины, затем пренебрежительно фыркнула и холодно заявила:

— Ж-жена твоя останется здесь. А ты пойдёш-ш-шь с-со мной.

И, сказав несколько слов на своём языке другим русалкам, схватила матерящегося в голос Алареля и поплыла с ним в открытый океан. Ибо настоящие мужчины на дне не валяются, и коль подвернулся — надо брать.

А любовь — дело наживное. Полюбит её, куда денется.