Обычно в такой ситуации мои глаза обратились бы к захватывающему виду за окном, но на этот раз они были прикованы к загадочному человеку, к которому я пришел. Он выглядел совсем не так, как я ожидал. Когда я впервые услышал имя Рамасвами, то сразу предположил, что он из Индии. Однако я увидел белокожего человека, высокого и худощавого, с вьющимися светлыми волосами, в двубортном, явно дизайнерском костюме (который, как я позже выяснил, был итальянским).

Его внешний вид и поведение вызвали у меня некоторое недоумение. От Джеймса я знал, что он обучает медитации с 19 лет, и догадался, что сейчас ему было слегка за сорок. Я также знал, что он основал несколько компаний в IT-сфере и сделал на них миллионы долларов – это объясняло наличие у него такого роскошного офиса.

Джеймс учился у него медитации в течение нескольких лет, и когда упомянул о своем учителе Рамасвами, я сразу захотел с ним встретиться. Я желал познакомиться с любым, кто обучает медитации и знает, как сделать миллионы в мире бизнеса.

В то время мне было 23 года и я делал, как мне хотелось надеяться, стремительную карьеру в сфере высоких технологий. С 12 лет я хотел организовать компанию, создающую программное обеспечение. Мои самые ранние воспоминания о средней школе связаны с чтением книг об основателях Apple, Microsoft и Lotus Development Corporation[2], компаний, которые создавались в начале 1980-х – на старте эры персональных компьютеров. Мало того что эти гиганты создали совершенно новую отрасль, – их основатели заработали миллионы долларов. Этот факт особенно зацепил меня, получившего скромное воспитание в семье среднего достатка.

Эти амбициозные замыслы заставили меня в раннем возрасте заинтересоваться компьютерами. Они же подпитывали мое желание изучать информатику в Массачусетском технологическом институте, который был колыбелью предпринимательства в области высоких технологий. Они же убедили меня бросить хорошо оплачиваемую работу в сфере компьютерного консалтинга, чтобы присоединиться к небольшому стартапу в Кембридже под названием DiVA Corporation, где мне почти ничего не платили. Я провел в DiVA всего несколько месяцев, но эта работа неожиданно привела в движение цепь событий, которые столкнули меня с этим интересным и неординарным учителем медитации.

Рамасвами откинулся на спинку стула и закинул руки за голову, как если бы он меня оценивал. Свет из окна не позволял разглядеть его лицо.

– Я… Я думал создать компанию, – продолжил я.

Прежде чем я успел продолжить, он перебил:

– Да, да, думал. – Он начал водить перед собой указательным пальцем. – И ты так думал, потому что я тоже создавал компании, даже много компаний, и косвенно ты мой ученик, так как ты учился медитации у Джеймса, а Джеймс учился у меня… Следовательно, я могу тебе помочь и, возможно, даже дать некоторый стартовый капитал, так?

– Да, я… – начал я, но он поднял ладонь, призывая меня помолчать. Я почувствовал, что этот жест для него привычен, но он заставил меня слегка понервничать.

Он закрыл глаза и приподнял подбородок. Конечно, при этом Рамасвами не мог меня видеть. Однако он медленно повернул голову влево, а потом так же медленно вправо, будто сканировал меня.

– Что вы делаете? – спросил я, не совсем понимая, что делать мне. На этой первой встрече все пошло не так, и я стал думать, что прийти сюда было не самой лучшей идеей.

Он опять поднял левую ладонь в жесте, который нельзя было не понять: постой, ничего не говори, дай мне закончить. Через несколько мгновений улыбнулся и начал кивать, как будто ему понравилась картина, открывшаяся его мысленному взору.

Рамасвами открыл глаза, опустил ладонь, которая останавливала шквал моих вопросов, и по-детски невинно мне улыбнулся. Он напомнил мне маленького ребенка, который наконец-то получил то, что хотел, и теперь был очень собой доволен.

– Хорошо, – начал он, протягивая перед собой обе руки, как будто предлагая мне сделать следующий шаг.

– Что хорошо? – спросил я, все еще не понимая его поведения. Я мысленно начал повторять то, что собирался ему рассказать о своей бизнес-идее.

– Хм… – сказал он.

Теперь я был совершенно смущен и даже немного раздражен тем, что он не собирался мне ничего объяснять. Он все еще продолжал качать головой, на этот раз – с открытыми глазами, но его взгляд был направлен на что-то позади меня и будто расфокусирован.

– Что вы делали? – отважился я спросить, пытаясь выиграть время перед тем, как перейти к описанию идеи моего стартапа.

– Ага, конечно. Позволь мне объяснить. – Он встал, обошел вокруг стола, присел на край и скрестил руки.

Теперь его манера общения сменилась на дружески настроенного учителя, ведущего тихую беседу у камина со своим учеником.

– Я изучал твои энергетические модели и пытался определить вероятность успеха твоего нового бизнеса, – сказал он как ни в чем не бывало.

Разговаривая, он двигал перед собой руками, как будто указывая на вещи, которые мог видеть только он. Его жесты и поведение напомнили мне Джеффа Голдблюма[3]в фильме «Муха».

Мгновение я колебался, пытаясь понять суть его слов. Фразу про вероятность я понял, но термин «энергетическая модель» был мне незнаком. С каждой минутой эта встреча становилась все более странной. Я посмотрел на дверь, чтобы убедиться, что у меня есть путь к отступлению.

– Разве для того, чтобы определить вероятность успеха бизнеса, венчурный инвестор не должен спрашивать о потенциальном рынке, конкуренции и моем опыте? – вежливо спросил я, пытаясь выглядеть компетентным.

– Да, венчурные инвесторы обычно так и делают, – кивнул он и рассмеялся. – Но я нетипичный венчурный инвестор. Как много ты знаешь венчурных инвесторов, которые одновременно преподают медитацию?

Я должен был признать, что ни одного. Впрочем, я вообще не знал ни одного венчурного инвестора. Прошел всего год после окончания колледжа, и я еще не приобрел такой опыт. Мои мысли обратились к цепи событий, которые привели меня в его офис.

Осенью 1992 года, вскоре после окончания колледжа, я работал в европейской консалтинговой компании, когда неожиданно решил, что настало время присоединиться к небольшому стартапу, чтобы подготовиться к созданию собственного бизнеса по разработке программного обеспечения. Я вернулся в Бостон, чтобы работать в DiVA, компании – разработчике мультимедийного программного обеспечения, которая отделилась от MIT Media Lab[4]. Спустя несколько недель я заметил на соседней двери вывеску «Бостонское общество медитации» и объявление о бесплатных занятиях.