корабле оказались все устройства и препараты, необходимые для нейронной коррекции, генетического модифицирования и нейрозаписи, равно как и обучающие программы – видимо, всё-таки нашёлся кто-то достаточно могущественный, кто дал им с сыном шанс на спасение – хотя бы какой-то. Что ж, и на том спасибо!

Латона «подплыла» к биореактору и убедилась, что все системы работают нормально. Прикоснулась к голографической иконке визуального интерфейса и через находящиеся внутри капсулы видеосенсоры осмотрела висящего в нейро-контактной жидкости сына. Для своих биологических 13-ти с половиной лет сын выглядел на все 16-ть, однако выходящие прямо из волос пучки кабелей для опто- и хемогенетической, плавающие в жидкости вокруг головы и вдоль позвоночника эмиттеры для транскраниальной магнитной стимуляции, окутывающие тело кабели для внутритканевой низкочастотной и высокочастотной электростимуляции и трубки для подачи разного рода биологических активаторов и питательных веществ делали его таким уязвимым и вызывающим жалость. Однако Латона знала, что этот совсем ещё мальчик уже через три-четыре недели станет лучшим на планете Земля военным и политическим стратегом и одним из лучших бойцов со способностями к перестройке внутренних органов и весьма широкому диапазону адаптации организма к условиям внешней среды. К тому же с выдающимися – на уровне мастеров познания – способностями к точным наукам. И, что было самым важным в их ситуации – одним из сильнейших эсперов6. Её сын был продуктом евгенической программы создания лидеров Атлантиды7 во всех областях. И к нему была применена дополнительно генетическая и нейроморфологическая модификация, запрещенная для всех жителей Атлантиды, кроме детей-гениев, созданных в ходе этой евгенической программы и… И детей Совета Верховных Лидеров Сайраса8. А её сын был одновременно и тем, и другим. Более того, он был сыном Вождя Совета – Детерминатора Салтана. Хотя и – если так можно было сказать в их случае – незаконнорожденным.

Ещё раз проверив показания приборов биореактора, Латона подлетела к стазис-капсуле и, задав пробуждение за восемь часов до начала загрузки в Гидо всего предназначенного ему массива знаний, «вплыла» в капсулу и активировала стазис-поле.

Выход из стазиса, как всегда, сопровождался лёгким головокружением и дезориентацией в пространстве. Это прошло сразу же, как только она оторвалась от ложемента. Первым делом она убедилась, что цикл ускоряющего морфинга завершился, и система начала программу загрузки знаний и их синхронизации с нейронными, психоэнергетическими и биофизическими структурами организма сына. При этом индикатор усвоения показывал 100%. Да, сочетание генов её и Верховного лидера атлантов, усовершенствованное созданными ею же программами генетической и нейроморфной коррекции, сделали Гидо очень способным к усвоению знаний и навыков сразу во многих областях. Его организм был адаптирован для резких переходов от жизни при отсутствии гравитации к жизни на поверхности планет с силой тяжести до 2,5 земных. Сама Латона тоже прошла адаптацию, однако продолжала тренировать мышцы и внутренние органы, имитируя, через нейроиндуцированные воздействия на мозг и механические имитации давления на тело, нагрузки, аналогичные тем, которые действуют на организм в поле гравитации. Не понятно было, правда, удастся ли ей когда-либо вновь ощутить гравитацию, но сдаваться она не желала.

Спустя 7 часов после пробуждения Латона висела над крышкой биореактора и ждала, когда она откроется. Раздалось характерное шипение, и крышка «растаяла». И вот спустя полгода мать вновь встретилась взглядом со своим сыном.

Гидо выбрался из ложемента одним лёгким движением, одновременно развернув тело по направлению к консоли управления кораблём. Пластика и точность его движений поражали, как и то, как он ориентировался в рубке корабля, хотя глазами видел её первый раз.

Восхищаясь способностями сына, Латона не забывала, что не смотря на нейрокоррекцию и загруженные знания, включая полный комплекс курсов высшего эфебата9, на некотором уровне разум Гидо всё равно остаётся разумом ребёнка. И ей придётся с этим считаться. Но сейчас важным было лишь одно – хватит ли его потенциала проникновения на высшие уровни информационного поля, чтобы обойти защиту бортового синтинта и получить доступ к функциям навигации.

Судя по показаниям внешних датчиков, подпространство в том районе, где сейчас находилась спасательная шлюпка, было крайне активно и могло содержать разного рода потоки и завихрения. Нужно было как можно скорее определить координаты ближайшего подпространственного репера, перехватить управление шлюпкой и высадиться на это странное образование, стабильное в окружающей его постоянно меняющейся «пене» подпространства. Это была единственная возможность выжить. А если повезёт, то может быть спустя некоторое время даже вернуться домой.

Судя по отчётам экспедиций Исследовательского Корпуса Космогаторов, «высаживавшихся», на стационарных подпространственных объектах, которые и являлись реперами для навигации в этом слое «гравитонно-тахионной пены», такие объекты имели проекции в обычном пространстве в виде очень странных псевдопланет. Планеты эти висели в космосе вдали от любых звёзд, были полыми и внутри содержали в центре нечто типа очень-очень маленького мерцающего «белого карлика», светимость которого нарастала и падала с определённой периодичностью. Так что внутри планетарной сферы наступали то день, то сумерки (полной темноты там не бывало никогда). Фактически это были своего рода естественные (или нет – споры об этом среди учёных продолжались и по сей день) «сферы Гироса»10. Сила «притяжения» везде была направлена не в центр, в сторону местного «солнца», а вовне. Это было лишним подтверждением теории, того, что сила притяжения на самом деле является давлением тёмной энергии, или, в терминах древнего знания, эфира. Попытки физиков и математиков описать реперы и эти планеты привели к тому, что возникло несколько научных направлений, каждое из которых имело свой взгляд на происхождение и модель этих странных образований. Но они все сходились в одном – «островок стабильности» в подпространстве и связанный с ним планетоид представляют собой нечто типа «улитки Захора-Гондора»11, часть которой погружена в подпространство, а часть находится в обычном пространстве. И поверхность у этого образования не одномерная, а с дробной размерностью.

Идея попытаться высадиться на поверхность репера возникла после того, как на одном из перемещающихся в подпространстве кораблей вышел из строя ГИМП. Случилось это вблизи репера, в результате чего корабль не сразу «вывалился» в обычное пространство, а попал в область турбулентности, в которой его стало швырять и крутить, словно щепку. Капитан корабля включил резервные – на случай отказа гравигенераторов – тормозные ракетные плазменные двигатели. Сколько потом его не спрашивали, почему ему пришла в голову эта безумная мысль, он не смог этого объяснить, т.к. он знал, что в подпространстве никакие манёвры невозможны – ни с помощью гравитационных, ни с помощью плазменных, ни с помощью аннигиляционных двигателей. Входя в подпространство, корабль превращался в свою информационную копию.