— Смерть колдунье! — прокричал он, и вспыхнул огонь.

Костёр должен был уничтожить тело, а копья душу, ведь любой из богов умирал долго и мучительно, желая возродиться однажды. Потому и взлетели копья, устремляясь в Гулльвейг: они расщепляли её душу на осколки, что должны были сгореть в праведном пламени. Шесть копий пронзили вана и тут же вернулись в руки хозяев, а раны на её теле медленно затягивались. Тогда Один метнул своё золотое копьё в первый раз. И вдруг Гулльвейг злобно захохотала. Едва не краснея от злобы, Всеотец призвал копьё и бросил его вновь, заставляя ван смеяться ещё громче и яростнее. Огонь облизывал её ступни, но, казалось, она не чувствовала боли, пребывая в безумии. Тело её вдруг обволокло чёрной дымкой, что уползала медленно ввысь. Гости закричали и вновь метнули копья, но Гулльвейг не умолкала и только смеялась, а кровь стекала по её стану и лицу. Багряные слёзы потекли из бешеных и злобных глаз, когда она яростно прошипела:

— Вам никогда не убить меня! — гневный смех сочился коварством и ядом, что отравлял её. Гниль проникла под кожу, изуродовав некогда прекрасное лицо. — Я вернусь…

Договорить она не успела: Фрейя выхватила копьё из рук Одина и метнула в сестру, обрывая её жуткий хохот. Гулльвейг дёрнулась в последний раз и вдруг рассыпалась горсткой пепла, что не трогал ни один огонь. Тёмная ван умерла.

Видение резко выплюнуло меня в реальность. Фрейр стоял в сторонке, уронив голову на грудь и тихо плакал. Мне хотелось убить его и Фрейю, задушить собственными руками, а позже пронзить их пиками вместе с остальными палачами, оставляя на съедение во́ронам. Как же я ненавидел их и себя в тот миг! Трус, слабак. Опоздал, предал, не успел и не спас. Пав на колени, я зарычал. Её больше нет. Нет ни вечной насмешки, ни зелёных пылающих глаз, ни холодных рук и дерзкого голоса — они убили её, обвинив в собственных грехах.

— Она умерла из-за вас, Фрейр, — проговорил я, не поворачивая головы. — Вы предали её…

— Я не знал! — прокричал он, подходя ко мне и рывком поднимая на ноги. — Думаешь, я счастлив? Фрейя обманула нас всех и убила мою младшую сестру, Локи! Думаешь, только ты один способен ненавидеть?! Полагаешь, я не желаю им смерти в пасти змея? — он выдохнул, отпуская меня, и отошёл в сторону. — Я зол, как и ты.

— Помоги отомстить, — прошептал я, заглядывая в ясные глаза, но заранее знал ответ: этот ван не такой — сдержанный и расчётливый, он будет действовать только тогда, когда будет уверен в своей победе.

— Я знаю, что она вернётся, — тихо проговорил Фрейр, взглянув в сторону пепла. — Они не смогли даже подойти к её останкам — сейд не пустил, её сейд, — он грустно усмехнулся и, глубоко вздохнув, будто принял тяжкое решение, холодно произнёс: — Я уйду в Ванахейм и закрою его ото всех, дожидаясь возвращения Гулльвейг. Тогда и стану мстить, а прежде — позволь мне сохранить остатки нашего мира, — и Фрейр исчез, оставляя меня одного.

Не знаю, сколько прошло времени и как долго я крушил остатки сада, злясь на себя за глупость и доверчивость.

Солнце в последний раз поцеловало небо, когда я собрал всю золу в зачарованный сосуд — сейд позволил. Она должна вернуться, а значит… Что ж, решение принято. Развею золу, и однажды Гулльвейг переродится, неся с собой разрушения и сумерки богов. Да настанет тогда Рагнарёк.

Часть 1: Астрид

Глава 1

— Астрид Дьярвисон! Дрянная девчонка! Сейчас же вернись в дом! Ну погоди, отец с тобой разберётся! — верещала Идэ с порога своего покосившегося дома.

На её визги точно сбегутся соседки и станут сплетничать, причитая, что я «невоспитанная дикарка-колдунья, и нужно держаться от меня подальше, ведь «от ведьм не жди добра». Правда, слова всегда шли вразрез с поступками, и тётка постоянно вилась рядом, будучи моей навязанной наставницей. Древний закон предписывал найти каждому ребёнку учителя из доверенной семьи, чтобы в случае утраты родителей, дитя не осталось брошенным на произвол судьбы, поэтому отец отдал нас со старшим братом в обучение другим людям.

Вальгард попал в семью конунга Харальда и обучался вместе с его родным сыном Сигурдом. Мой отец, Дьярви, приходился единокровным братом правителю и являлся первым советчиком, верным хэрсиром — главнокомандующим войском клана Волка. Много лет тому назад он вместе с Харальдом сражался против восставшего клана Орла. За верность и свирепый нрав отцу было пожаловано высокий титул и почести, просторный дом с большим участком земли и тремя пристроями, а Вальгарда стали наставлять наравне с наследником Хвивальфюльке.

Вместе с Сигурдом, старшим сыном конунга, брат учился сражаться на мечах, ловко управляться топорами, словно те становились продолжением рук, ходил на охоту и стрелял из лука, равняясь на великого мастера Улля. Изнурительные тренировки сменялись бегом с грузами и лазаньем по горным уступам, а после — плавание и хождение на лодках и драккарах, что грозно качались на волнах фьорда. Харальд не жалел средств для воспитания Сигурда и Вальгарда, которые к восемнадцати годам знали чужие наречия, разбирались в причудливых картах местности, понимали посвящённые богам обряды, сочиняли рифмы наравне со скальдами и танцевали под переливы лир и раскаты барабанов. Прошлым летом им впервые было дозволено отправиться в дальнее плавание с командой, и оба показали себя как достойные капитаны.

Моей первой наставницей стала Линн — добрая старая женщина, жившая по соседству. Она обучала меня рунам и речи, танцам и музыке, а также рассказывала легенды о богах. Рано лишившись матери, я видела в Линн дорогого и заботливого друга, который всегда находил ласковое слово и время, чтобы выслушать и помочь советом. Мелодичным голосом она рассказывала о дальних странах, что лежат за пределами снегов и ледяного моря, асах и ванах, девяти мирах, связанных великим Иггдрасилем, и об оставшихся кланах, поделивших Риваланд.

На Хвивальфюльке — самой большой земле, богатой лесами и горными вереницами — много лет назад расположился правящий клан Волка, основав на продуваемых холмах крупный и пышущий жизнью город Виндерхольм. Вдоль извилистого фьорда за завесой скалистых вершин, пронзающих облака, находились поселения с фермами и заставами, где всегда обитали дозорные. Вальгард часто сопровождал Сигурда и отряд хускарлов, личных стражей правящей семьи, в поездках по землям конунга, чтобы убедиться в достатке жителей и защищённости границ, а после делился байками о жизни крестьян.

Западнее утёса Слёз на скалистом лоскутке