Сейчас сила и независимость герцога Ангулемского достигла такого уровня, что это начало беспокоить короля.

– Так что за повод использует его величество, чтобы заставить герцога перебросить гарнизоны с побережья на восток? – поинтересовался граф.

– Его величество любит охотиться – это общеизвестно, – произнес лазутчик, загадочно улыбаясь. – На юге королевства, в густых лесах Ласпунии много зверя, однако там пошаливают беглые каторжники, а значит, королю нужна охрана, и немалая…

– Насколько же немалая?

– Он возьмет с собой три кавалерийских корпуса.

– Тридцать тысяч всадников? – понимающе усмехнулся граф.

– Именно так, ваше сиятельство. Уверен, что герцог всерьез воспримет эту угрозу.

– Да уж, это точно. Однако есть одна трудность.

– Какая же?

– Городское ополчение и наемники. Пока я доберусь до Коттона, там уже будут меня ждать.

– Так, может, обойти Коттон и сразу двинуться к замкам в долине? – предложил королевский лазутчик.

– Это невозможно, горожане слишком дорожат свободами, которые предоставил им Ангулемский. Они вцепятся в мой хвост и притащатся за мной в долину. Вояки они никакие, однако если спереди окажется замок Марингер, а позади этот сброд, я буду связан по рукам и ногам.

– Ну что же, думаю, мы сможем помочь вам, граф. Что, если вам выбрать другой маршрут – не берегом, а морем?

– Вы шутите? – Де Гиссар говорил лазутчику «вы», поскольку понимал, что перед ним не последний человек из свиты короля. Окажись здесь бродяга, граф давно бы приказал изжарить его заживо, однако осанка переговорщика и его привычка придерживать отсутствующий, при скромном одеянии, меч заставили главного разбойника побережья выслушать этого человека.

– У меня будет четыре тысячи всадников, как я переправлю их морем?

– Четыре – мало. Нужно хотя бы пять.

– Хорошо, будет пять, но от этого моя задача станет только сложнее.

– Не станет. Я предлагаю следующий маршрут – во время отлива вы пройдете по отмели к острову Канаи, а там погрузитесь на купеческие ранбоуты, где их найти, вам сообщат наши люди. Думаю, двадцати судов будет достаточно – ранбоуты огромны, хотя и медлительны. Переход от Канаи к побережью займет не более двух суток. Разумеется, суда вам придется захватить, однако не стоит проливать при этом крови больше, чем того требуется.

– Как быть с постом королевских гвардейцев, что стоит на отмели? Мимо них нам никак не пройти.

– Пост вас «не заметит». Им будет отдан соответствующий приказ.

– Что я получу за свои труды? Ведь не думаете же вы, что я пущусь в столь опасное приключение из одной только любви к его величеству.

– Ну, разумеется, ваш труд будет оплачен. Я уполномочен предложить вам пятьдесят тысяч дукатов…

Сказав это, королевский лазутчик позволил себе улыбку, наблюдая, как на лице графа отражаются его внутренние переживания.

– Может быть, восемьдесят тысяч? – сладким голосом прибавил переговорщик.

– Мне не нужно золото. Я добываю его сам – столько, сколько хочу.

– Понимаю. Вам нужно признание его величества? – Да! Я хочу обрести титул.

– Это возможно. Желаете утвердиться графом де Гиссаром? Мы могли бы назвать одну из северных провинций герцогства вашим именем – Гиссар, и она станет вашей вотчиной. Вы построите для себя неприступную крепость – замок Гиссар. По-моему, это звучит.

Граф молчал, и проницательный лазутчик знал почему. Самый опасный разбойник побережья, беспощадный убийца, наводивший ужас на окрестные долины, был приемным сыном одного из дворян, служивших герцогу. До десяти лет он рос в замке своего приемного отца, поскольку тот не имел наследника. Жена этого дворянина исправно рожала ему девочек, однако графский титул и высокую должность наследовал сын.

Так бы и стал приемыш законным наследником, не случись вдруг чудо – у графини родился мальчик. Пока ему не исполнился год, «запасного наследника» еще держали в замке, а когда родной сын графа окреп, приемыш был отправлен подальше – в деревню.

Все это было известно королевскому лазутчику, поэтому, выждав паузу, он сказал:

– Если удача будет сопутствовать вам и замок Бренау падет под вашими ударами, ничто не помешает вам стать графом фон Бренау, кем вы, по сути, и являетесь.

Долго уговаривать де Гиссара не пришлось. Он согласился помочь королю.

На отмели, по которой во время отлива войско де Гиссара двигалось к острову Канаи, стражники каменного форта его «не заметили», и длинная колонна беспрепятственно ступила на остров.

Граф не тронул портовые городки Канаи, хотя его солдатам хотелось потешить свои клинки. Высланный вперед отряд уйгунов нашел на указанных причалах двадцать огромных ранбоутов. При захвате судов их команды оказали сопротивление, и увлекшиеся уйгуны перерезали всех матросов.

Чтобы набрать новые команды, де Гиссар приказал прочесать портовые кабаки. Пока набирали матросов, войско грузилось на ранбоуты, выбрасывая за борт оставшийся товар.

Из состояния задумчивости де Гиссара вывел голос одного из сопровождавших его уйгунов:

– Не хотите перекусить, хозяин? У меня в сумке есть вяленое мясо и немного хлеба… Когда еще настанет утро.

– Спасибо, Райбек, с удовольствием.

Граф повернулся к морю и стал наблюдать за тем, как выходят из воды его войска. Когда они оказались на суше, серый галечный берег почернел от лошадей темной масти и черных солдатских плащей.

Скрипела упряжь, позвякивали оружие и доспехи – воины приходили в себя после купания в студеном Северном море.

Вскоре тысячники повели полки к найденным разведчиками тропам. Подниматься по ним было нелегко, однако поблизости другого пути наверх не было, если не считать выстланного каменными плитами спуска, находившегося в половине дневного перехода к северо-западу. Однако места там были нехорошие, и даже маги опасались появляться на развалинах огрского города. Кто и когда его разрушил, было неизвестно – слишком давно это случилось, но некоторые утверждали, что в древних катакомбах до сих пор отбывали наказание вечные огрские маги.

Граф де Гиссар знал о репутации развалин огрского города, поэтому предпочел высадиться здесь. Пусть он рисковал потерять на крутом берегу десяток всадников, зато остальные будут готовы к работе.

С высоты гранитного утеса слышались шум волн, скрип оставшихся на мели ранбоутов и стук камней, которые осыпались под копытами лошадей. Время от времени какая-то из них срывалась с тропы и, кувыркаясь, неслась под уклон, увлекая седока, иногда они сбивали кого-то еще, и тогда в ночи разносились ругательства и ржание испуганных лошадей.

Де Гиссар сидел на огненно-рыжем жеребце и смотрел на алеющий восток. Солнце вот-вот должно было появиться.