Рой поднял голову. Джефферсон зааплодировал вместе с толпой и вернулся на свое место. Рой подумал, что его представили слишком стремительно. Он выпрямился, закинул одну ногу на другую, затем поставил ее обратно, а потом снова скрестил ноги. Чертовски неудобный стул. Он слегка покашлял и посмотрел на публику.

В конце первого ряда, рядом с матерью, сидела его дочь Шай: глядя в дощатый пол, она сжимала колени и слегка покачивалась из стороны в сторону, будто хотела в туалет. Рядом с Шай сидел Джефферсон. Он улыбнулся Рою сквозь густую бороду. Венди тоже улыбнулась ему из-под светлой челки, ее взгляд был полон какого-то дерзкого, но при этом покорного восхищения, значение которого он не смог распознать. Рой открыл свой экземпляр «Оранжевого» и пролистал его в поисках сцены с пожарными. Он не знал точного номера страницы, но где-то там в тексте был целый поток ругательств. Эту страницу он и искал.

Пожарные расчищали себе дорогу сквозь горящее здание, чувствуя, как дым, поднимавшийся от углей, обжигает глаза. Они едва могли дышать. Как юнцы на студенческой попойке, пожарные задорно выкрикивали похабщину и описывали самые грязные, самые отвратительные действия сексуального характера, о которых они когда-либо слышали. Потом они обсуждают в деталях всю актерскую карьеру Джулии Робертс, начиная с «Мистической пиццы», их любимого фильма. Именно эта сцена принесла Рою похвалу критиков. Ее назвали «остроумной и пикантной», а сам роман – «книгой для мужчин, которую можно показать вашей маме».

– Пожалуй, я начну читать прямо сейчас, а познакомлюсь с вами как-нибудь потом, – сказал Рой, не поднимая глаз. Зал взорвался смехом. Раздались громкие возгласы публики, кто-то даже свистел. Ему говорили, что он выглядит «очень крутым» на встречах с читателями. Роя это всегда удивляло. Выступая перед большой аудиторией, он так сильно потел от волнения, что ему приходилось надевать черную или темно-синюю рубашку, на которой пятна пота не так заметны.

Ржавый тромбон. «Горячие кармашки» Миссисипи. Грязный Санчес. Глори хол. Джулия Робертс. «Мистическая пицца». «Красотка». «Ноттинг-Хилл».

Вот она, та часть про пожарных. На какую-то долю секунды Рой подумал, что Шай, возможно, будет чувствовать себя неловко. Но ей было пятнадцать, и она уже видела сцену с мармеладом в сериале. Теперь ее, наверное, уже ничто не могло удивить. Он раскрыл книгу и начал читать…

Письмо с предупреждением от новой школьной медсестры принес домой Тед. Стюарту показалось, что в письме обращаются прямо к нему. И конечно, теперь у него были вши. Они оказались повсюду: на автомобильных сиденьях; в волосах его попутчиков в переполненном поезде, когда он ехал вчера вечером с работы; в волосах Теда, на подушке Теда, на его полотенце и в капюшоне толстовки; на сухих листьях, которые тихо падали с уставших от лета высохших деревьев.

Стюарту нравилась ее манера. На прошлой неделе, всего на третий день после начала занятий, сестра Пичес оставила ему сообщение на голосовой почте: «Вы меня не знаете, но ваш сын у меня. Сейчас он вроде бы в порядке, но после обеда его вырвало. Хорошо бы отвезти мальчика домой, пока его не стошнило еще раз, у меня в кабинете».

Когда Стюарт пришел забрать Теда из ее кабинета и впервые увидел медсестру, то не смог скрыть улыбку. Пышная блондинка с рыжеватым отливом волос, веселая, но было в ней что-то еще. Не зря ее звали Пичес[2]. Она была занята, помогая плачущей девочке, которая разбила коленку на школьном дворе, поэтому только взглянула на него снизу вверх и указала на регистрационный лист. Стюарт поставил необходимую пометку и повел Теда домой. Тот что-то говорил отцу, но он не слышал ни слова. Пичес. Это имя звучало практически как приглашение. Ее черная футболка с короткими рукавами тоже была приглашением… по крайней мере, наводила на мысль: в Пичес было нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд.

– Не могу поверить, что ты до сих пор это делаешь, – заметила Мэнди, его жена, когда Стюарт стоял перед большим зеркалом в спальне. Она сидела на кровати, одетая в старую горчично-желтую футболку с изображением музыкальной группы Blind Mice[3], которую носила уже две недели подряд. Футболка была коллекционная, и он хотел получить ее обратно.

– Все еще делаю что? – Стюарт перестал чесать голову и засунул руки в задние карманы брюк. Его черные джинсы фирмы Levis сидели на нем слишком свободно, как будто они принадлежали кому-то другому, хотя он носил их с двадцати лет. Неужели теперь, когда ему уже под сорок, его мышцы начинают терять рельеф? На самом деле Стюарт не занимался спортом, просто много ходил пешком. Джинсы тоже были в довольно хорошем состоянии, без дырок, молния все еще работала. Когда он стал задумываться о том, что ему нужны новые джинсы?

Мэнди сложила руки на груди, которая все еще была массивной – даже больше, чем в старшей школе, – и улыбнулась своей лисьей жемчужной улыбкой. Она регулярно пользовалась полосками для отбеливания зубов, и они работали. Но ее красота, ее грудь и улыбка почему-то его смущали. Как будто его песни, может, и имели глубокий смысл, но сам он был легкомысленным и поверхностным и женился на такой же легкомысленной красотке. И ее имя – кого вообще в наше время так называют?

– А ты не слишком взрослый, чтобы рассматривать себя в зеркале?

Стюарт снова посмотрел на себя, а затем на ее насмешливое отражение. Мэнди еще была в постели. Ее не- вероятно блестящие, шелковистые черные волосы – Мэнди каждую пятницу делала себе маски с горячим маслом VO5 – были спутаны сзади от постоянного лежания. По крайней мере, Стюарт уже встал и оделся. Тед тоже уже проснулся, оделся и теперь ел хлопья и смотрел мультик. Мэнди же просто лежала в кровати.