сообразила: мы с Дороти родом из Канзаса. Я за всю свою жизнь не сотворила ни малюсенького заклинания, пока не попала в Страну Оз. Если и есть в Канзасе магическая энергия, я понятия не имею, как достать ее и возможно ли это вообще. Волшебник уверял, что Оз питается силой Канзаса, вытягивает магию прямо из его земель, но нам с Дороти удача не улыбнулась. Мы вернулись в реальный мир, где магия — только сказка. Если Дороти потеряла свои силы, то и я тоже.

— Помоги нам, Эми! — крикнул Нокс сквозь пение колдуний.

— Не могу! — в отчаянии воскликнула я, и, когда смысл моих слов дошел до чародея, его глаза наполнились ужасом.

Тело Дороти окутало бледное свечение, которое постепенно скрывало даже сияние туфелек. Она вдруг поняла:

— Мы в Канзасе. Вы затащили меня обратно в Канзас. А я ненавижу Канзас!

Пошатываясь, Дороти встала, и дымка заклинания колдуний померкла, уступая яростному свечению вновь набирающих силы туфель. Дороти щелкнула пальцами, указывая на нас, и раздраженно скривилась, когда с них не сорвалось колдовства.

— Хочу вернуться во дворец! — зашипела бывшая принцесса. — И силу! — Она взглянула на свои туфельки, а те в ответ вспыхнули ярким алым светом.

— Нет! — взвыла Герт. — Не дай ей уйти!

Но слабая дымка заклинания колдуний развеялась в сверкающем вихре света и энергии, вызванного туфлями Дороти. Злодейка покачнулась, совсем обессилев. Глаза ее впали, кожа иссохла и натянулась на острых скулах, а волосы повисли грязными безжизненными сосульками.

— Верните меня домой, — шепнула измученная Дороти. — Прошу, туфельки, верните меня домой.

Момби сорвалась с места, выставляя светящиеся заклятием руки, но было слишком поздно. С громким хлопком, похожим на звук пробки, вылетевшей из бутылки шампанского, Дороти исчезла во вспышке ярко-алого света.

Дороти сбежала. А мы застряли в Канзасе. Навеки.

2

Момби и Гламора быстро наворожили легкую шелковую палатку, которая, несмотря на внешнюю хрупкость, неплохо спасала от пыли и неистовых канзасских ветров. Я так давно не видела Гламору, что даже испугалась, едва не спутав ее с сестрой, когда она, напряженная, вошла в палатку и лица ее коснулся мягкий лунный свет.

На меня волной нахлынули воспоминания о днях, проведенных с ней в пещерах Ордена: ее уроки этикета, лекции об искусстве очарования, любовь к красивым вещам и та неистовая решительность во взгляде, когда она рассказывала, что сделала с ней Глинда. Первый бой с сестрой она едва не проиграла и теперь жаждала победить Добрую Волшебницу любой ценой. Я знала об этом, но все равно поражалась тому, как сложно порой с первого взгляда различить двух сестер. Глинда успела показать свою силу — один вид шрама, который остался на лице сестры, холодил кровь, но и Гламора все же не была белой и пушистой.

Теперь мне важно знать: Злые Колдуньи и я — на одной ли мы стороне?

Я всячески пыталась вытянуть из Момби, Гламоры и Герт ответы на множество безумных вопросов, крутившихся у меня в голове, но колдуньи словно воды в рот набрали. Они суетились, обустраивая наш временный дом: раскладывали подушки, расставляли посуду, серебряный сервиз, доставали еду прямо из воздуха. И упорно игнорировали меня.

— Что сейчас произошло? — шепнула я Ноксу.

За беспомощный взгляд мне захотелось его посильнее стукнуть.

— Мы не могли рассказать об этом раньше. Ты же знаешь, Орден должен хранить секреты. Иначе нас давно бы уже не было.

Я с отвращением покачала головой. Здесь когда-нибудь вообще говорят правду до конца? Я думала, что хоть Ноксу можно доверять. Как же! Это бесит, и от этого больно. Нокс для меня уже не просто «союзник», наши отношения стали гораздо сложней. Я считала, что теперь… важна для него?

— Эми, давай поговорим, — попросил чародей. — Пожалуйста.

— Хватит, — бросила я в ответ, — забудь.

Гламора не была бы Гламорой, если бы не сделала интерьер палатки привлекательным. Шикарные мягкие ковры, подушечки с вышивкой, декоративные гобелены и огромный деревянный стол под старину, за которым расположились колдуньи, — все это было таким элегантным, словно с витрины Pottery Barn[1]. Мне вдруг вспомнился подаренный Лулу платок — тот, с помощью которого Глинда создала палатку. В чем-то сестры были невероятно похожи, у них была одинаковая любовь к деталям — Гламора расставила повсюду те же свечки и букеты цветов, что и Глинда. Как же, как же можно быть такими похожими и такими разными одновременно? Интересно, есть ли у них еще какие-нибудь общие привычки? Я наивно полагала, что в палатке Глинды мы с Питом были в полной безопасности. А как будет здесь, в палатке ее сестры?

— Эми, — услышала я нежный голос Гламоры, — может, поешь?

Оставив без внимания печальный взгляд Нокса, я повернулась к нему спиной и следом за колдуньей подошла к столу. А какой еще реакции он ждал?

Нокс вышел наружу. Ярость в душе вспыхнула сильнее: он поступил мерзко, ничего мне не рассказав, но вот так сбегать после всего — поступок, в сотню раз хуже этого.

Момби, Герт и Гламора уже сидели за столом и ели. У меня в отличие от них аппетита не было, хотя вспомнить, когда в последний раз ела, я не смогла.

— Как вы можете сидеть и спокойно есть? — негодовала я. — Каким образом Герт ожила? Что это было за представление? Что мы делаем в Канзасе и как будем возвращаться в Страну Оз? И мы ведь в Канзасе, да? Поэтому я не могу колдовать?

Момби отложила вилку и взглянула на меня:

— Ты не можешь колдовать?

— Нет, — ответила я. — Здесь — нет. Магия просто… исчезла, испарилась. Но я не о том! Вы просто обязаны ответить на мои вопросы!

— Ты права, — вздохнула Герт, — пожалуй, время действительно пришло.

— Уже давно, — добавила я.

Та рассмеялась в ответ:

— Сразу к делу, никаких хождений вокруг да около. Девочка моя!..

— Не ваша, — проворчала я. — Надоело, хватит водить меня за нос. Уверена, вы куда больше меня знаете о том, что здесь творится.

— Не совсем… — отозвалась Герт. — Но я понимаю твое смятение, тебе