— Душно. А нельзя ли окно открыть?

— Льзя ли.

Стас распахнул окно и любовно разложил съестное на столе. Итак, шинкуем крупными кубиками помидор, трём на крупной тёрке небольшой кусочек сыра, чтобы посыпать им блюдо. Осталось взбить вилкой пять яиц, перемешать их со стаканом молока и добавить в две с половиной сосиски колечками.

Был у него пунктик — омлет он готовил в духовке. Нравилось Стасу, как он подрумянивается сверху, и сосиски такие — с корочкой, вперемешку с сыром… ммм… Пирог сидела на холодильнике и принюхивалась к колбасным изделиям.

— Шиш тебе, морда! У тебя полная миска! — ругнулся Стас. Пирог обиженно муркнула, но облюбованный пост не покинула.

Эх, была бы ещё зелень! Стас даже прикрыл глаза в предвкушении, на мгновение замерев с тяжелой металлической формой в руке.

Идиллию прервал Лесин визг:

— Паук!

Форма выскользнула из мечтательных рук не готового к нападению Стаса и безжалостно брякнулась ему на ногу. Стас взвыл, как оборотень-матершинник в кровавое полнолуние. Дальше — всё как в тумане: мелькнувшая в зубах Пирога сосиска, потеря Пирожьей координации, падение трехлапой воровки, битые яйца на полу, снова Лесин визг, и красиво вылетающая из окна кошка, очень напоминающая дикобраза.

Эпохальный полет тоже сопровождал Лесин визг.

* * *

Стихло.

В голове у Стаса кадрами из старого доброго кино пронеслись три счастливых года, прожитых душа в душу с Пирогом. Он посмотрел на Лесю — та стояла, закрыв лицо руками, и не двигалась.

Ноги Стаса нащупали что-то холодное и мерзкое — яйца. Палец больно пульсировал. Из груди его рвался Халк: второй тайм идет без него, французы выигрывают, а кошка, возможно, испускает последний дух.

«Господи! А ведь я мог просто пройти мимо… Черт бы ее побрал! Не девушка, а катастрофа!»

Стас обтер ноги, дохромал до окна и высунул голову. Рядом пристроилась Леся, но глаза зажмурила — страшно было увидеть распластанное кошачье тельце.

— Ничего не видно.

— Правда? — Леся открыла один глаз. — Правда.

— Третий этаж. Может, обошлось?

— Может…

— Я пошел.

— Я с тобой!

Стас ничего не ответил.

Они спустились. Ни Пирога, ни сосиски под окнами, кажется, не было — это обнадёживало.

Леся предложила разделиться, Стас сказал, что это разумно и исчез в глубине двора — глаза б его ее не видели! Хоть бы уж заблудилась к черту! Леся на четвереньках принялась обшаривать газон, напрочь позабыв с испугу о саднивших коленях.

За процессом с интересом наблюдала группа сочувствующих бомжей. Самый смелый и любопытный отделился от компании и участливо поинтересовался:

— Потеряли чего?

Леся быстро выпрямилась и с налетом истерики в голосе объяснила:

— Пирог украл сосиску, выпрыгнул в окно и сбежал! Да и черт с ней, с сосиской, лишь бы с Пирогом все нормально было!

— Да что ему будет-то? — глубокомысленно изрек видавший виды бродяга. — Запылится немного, делов-то? И не такое ели…

— Третий этаж! — тараторила Леся. — А у неё всего три ноги! Вы, случайно, не видели, куда она побежала?

— Сосиска-то? — бомж явно терял нить повествования.

— Да при чем здесь сосиска?! Я вам про кошку говорю! Вы что, совсем меня не слушаете?!

— А-а-а… — мужик честно пытался осмыслить поток гастрономической мысли, но выходило как-то нескладно. И чтоб ему стало совсем уж нехорошо, из темноты раздался полный отчаянья протяжный мужской крик: «Пиро-о-ог! Пиро-о-ог! Пиро-о-оженка!»

Бомж попятился, плавно разводя руками в воздухе, как бы говоря: пардон, мадам, и рад бы помочь, да не могу.

Кошку искали еще два часа, но Пироженка словно растворилась в дворовой тьме.

Стас устало сел на бордюр:

— И зачем ты только свалилась на мою голову? Не девушка, а катастрофа!

Леся обхватила плечи руками и тоненько всхлипнула.

* * *

Дивное воскресное утро.

Стас проснулся отдохнувшим и в прекрасном настроении. На волосатой груди дремала не менее волосатая кошка. Спустя пару дней её принесли соседи — голодную и блохастую, но вполне себе невредимую. Пирог величественно внесла в квартиру запах помоев и подвальной сырости и, кажется, очень собой гордилась.

— Любимая, доброе утро! — он постарался, чтоб на кухне услышали его сиплый утренний рёв.

Кошка дернулась бежать, но Стас ее не пустил.

«Надо же, как быстро три года пролетели…»

— А испеки сегодня пирог?!

— С картохой?! — Леся тоже развернула легкие.

— Ага! — крикнул он в ответ и сочно чмокнул Пирога в усатую морду.

Леся вошла в спальню. Стас посмотрел на жену — острый подбородок, курносый нос, голубые глаза на аккуратном личике и пушистая золотистая пальма из волос.

«Не девушка, а мечта! Я это сразу понял!»