смущаясь моего взгляда. Ее маленькие веснушки задорно дергаются, когда она смеется. Эту девочку, словно солнце поцеловало прямо в макушку. Разглядывая ее солнечное лицо, я чувствовала себя счастливой.

— Мисс Эванз, у меня ничего не выходит! — заскулил маленький черноволосый Луи.

Он был самым отстающим, но дар у этого мальчика был невероятным. У него был хороший музыкальный слух.

— Что случилось? — склонилась я над ним, рассматривая нотный стан.

— Я не могу нарисовать скрипичный ключ, — чуть не плача говорил черноволосый мальчуган.

— О, Луи, не переживай! Давай я тебе покажу.

Я беру острый черный карандаш и рисую на ночном стане узор.

— Вот смотри, все очень просто, начинаем со второй строки.

— Мисс Эванз! — взрослый женский голос отвлек меня.

Я подняла глаза, увидев в дверях белокурую девушку. Это была секретарь.

— Вас вызывает директор! — твердо говорит она, осматривая всех детей в классе.

— А что случилось?

Но ответа я уже не слышу, блондинка начинает подходить к детям что-то им объясняя.

Недоуменно взглянув на всех, я глажу Луи по голове и говорю, что скоро вернусь.

Интересно, что понадобилось от меня миссис Адамсон? Эта женщина была сверх вредна и никогда не вызывала у меня симпатию.

— Вызывали? — робко постучала я в дверь.

Полная женщина в строгом костюме недовольно взглянула на меня сквозь очки. Её выражение лица было мне неприятно.

— Да! — коротко бросила она. — Присаживайтесь.

Я присела на мягкий кожаный диван, просунув ладошки под колени. Глупая привычка! Но когда я волновалась, всегда так делала. А сейчас повод для волнения был. Миссис Адамсон по пустякам меня бы не вызвала.

— Джорджи, — начала она. — Ты работаешь у нас не так долго.

Я не смело кивнула головой, соглашаясь с ней. Сердце было не на месте.

— Ну, так вот! Нам прислали приказ, — она подняла указательный палец вверх.

— Что за приказ? — удивленно рассматриваю я её спокойное лицо.

— Приказ о сокращении!

Боже! Я растерянно хлопаю глазами, соображая, что сейчас будет.

Миссис Адамсон спокойно привстала со скрипучего стула, взяв со стола белый конверт.

— Вот ваша зарплата за этот месяц.

Я печально поднимаю глаза на неё, умоляя не делать этого.

— Ну, почему я? Я же так привязалась к детям и они меня любят…

— Мисс Эванз! — повысила она голос. — Разговор окончен! Будьте добры, возьмите свой оклад и освободите класс.

Сердце моё больно сжалось. Я отрицательно кивнула головой, со злостью вскочив.

— Можете оставить деньги себе! — сухо бросила я и захлопнула за собой дверь.

Голова моя была забита одним, как я теперь буду без своих учеников. Они были единственным утешением для меня. Но теперь меня лишили и этого.

Осторожно войдя в класс, я оглядела детей. Они забавно вычерчивали в своих тетрадках ноты. Еле сдерживая слезы, я быстро собираю вещи со стола. Дети, заметив мои действия, с тревогой и опаской разглядывают меня. Я пытаюсь улыбнуться, чтобы не огорчать их мордашки. Я обнимаю каждого своего ученика, но не могу взглянуть в его крохотные глазки. Я боюсь увидеть в них боль и жалость. Я знала, что это такое…Что такое детская боль и страх…Рыжеволосая Юта хватает меня своей маленькой ручкой и разглядывает меня. Солнечная улыбка пропала с её лица.

— Вы придете? — с надеждой спрашивает она.

— Ну, конечно, моя дорогая, я приду, — я обнимаю рыжеволосую девочку, пытаясь сдержаться, улыбаясь сквозь огорчение.

Врать нельзя, но по другому я не могла. Нельзя причинять маленьким ангелам боль, я их очень сильно полюбила.

Глава 3

Уже не сдерживая слез, я молниеносно вылетаю из класса и быстро бегу по лестнице на улицу. Сердце моё тут же сковывает тоска и огорчение. Я с трудом вдыхаю свежий майский воздух. Одна большая черная полоса! Моя жизнь — сплошная черная полоса. За горизонтом даже не виден проблеск белого цвета. Моя жизнь — это черная дыра…

Сегодня намечался семейный ужин с родителями. Уже в 17 лет я съехала от них и стала жить самостоятельно. Я просто не выносила их постоянных издевок и пререканий. А семейный ужин стал традицией, чтобы хоть как-то приобщить меня в семью.

— Джорджи, черт тебя побери! Ты уже три месяца не платила за аренду комнаты! — подлетает ко мне пожилая женщина низкого роста.

Это миссис Лерман, хозяйка моей съемной квартиры. Я растеряно роняю ключи на пол, пугаясь её охрипшего крика.

— Я заплачу, — неуверенно бормочу я под нос.

— Когда? — недовольно кричит она.

— Миссис Лерман я все отдам, обязательно! — быстро закрываю я дверь пред настойчивой старушкой.

Устало прислонившись к холодной стене, я рассматриваю свое отражение в зеркале. Мое лицо слишком усталое, волосы взъерошено торчат во все стороны. Я совсем перестала следить за своей внешностью, перестала пользоваться косметикой. Я тихо сползаю по холодной стене вниз и сажусь на пол, взявшись руками за голову. Я слишком устала…Мне так все надоело. Моя жизнь была похожа на ад.

Неожиданно раздался телефонный звонок, я взглянула на входящий вызов «Мама». Немного поколебавшись, я все же отвечаю:

— Да.

— Джорджи, здравствуй!

— Привет, мам.

— Ты не забыла про семейный ужин?

— Нет. Я всё помню…

— Тогда купи по дороге пару свежих фруктов, — с этими словами мама кладет трубку.

— Хорошо… — тихо произношу я в полной тишине.

Тишина стала моим лучшим другом, она как никто другой понимала меня.

Я утерла слезы, скатившиеся по щеках и стала собираться. Плакать нельзя, это признак слабости…А мне нельзя быть слабой, нельзя ломаться…

***

Деревья в зеленой листве скучно качают головой, когда мимо них проезжает пассажирский автобус. Я грустно смотрю на мир снаружи через пыльное и грязное окно, запачканное пальцами и ладонями других пассажиров.

Я разглядываю лица, сидящих напротив людей. Они все сосредоточенные и напряженные. Кто-то задумчиво смотрит вдаль, кто-то читает старый выпуск потрепанной газеты. Я закрываю глаза, засунув ладошки в карманы куртки.

Никакого желания встречаться с родителями не было, потому что я знала о чем они будут спрашивать.

— Джорджи, наконец-то, проходи, — сказала мама и открыла передо мной дверь.

— Привет, мам, — я хотела её обнять, но она забрала у меня пакеты и направилась на кухню.

Я осторожно сняла кроссовки и куртку, не торопясь поправляя свои волосы перед зеркалом. Я тянула время.

— Привет, Эмбер, — увидела я сестру, которая увлеченно сидела за компьютером и что-то печатала.

Она даже не захотела обернуться и посмотреть на меня. Я потерла ладошки о бока своей майки и нервно расхаживала по квартире, будто это вовсе чужой мне дом. Все в нем изменилось: мой старый письменный стол уже давно пылился