– Привет, привет, my friend!

Артур потрепал своего друга.

– Ты голодный? – спросила Лия.

– Нет, благодарю. Я поужинал в гольф-клубе. Сегодня игра была тяжеловата. Спина дает о себе знать.

Личность Артура оставалась для Лизы загадкой, он словно был соткан из противоречий. Такой обворожительный хулиган. С одной стороны, в свои шестьдесят лет он так и норовил «пошалить», – например, уехав со своими друзьями в солнечную Испанию без семьи просто для того, чтобы развлечься, или принимая участие в регатах и выделывая на своей яхте выкрутасы, от которых у зрителей захватывало дух. Скорость была для него привычной стихией, в ней он чувствовал себя, как рыба в воде, и совсем наоборот, когда он лишался возможности лишний раз погонять на своем Харлее или в своем харизматичном Макларене, посоревноваться на светофоре с ретивой Феррари или с сексуальной красоткой Ламборгини. С другой стороны, он чистосердечно любил свою жену и дочь, делая для них все, что было в его силах, заботился о своей старенькой матери, занимался благотворительностью, как мог помогал друзьям и их семьям.

Бывая в гостях у замужних подруг, именно из-за их мужей Лиза порой чувствовала себя подростком, не всегда желанным в доме и мешающимся под ногами. С Артуром все было иначе, он умел создать атмосферу, в которой она ощущала себя в своей тарелке и при этом взрослой: когда с тобой считаются, тебя спрашивают о личных предпочтениях и всегда рады твоим желаниям.

– Чем занимались сегодня? – спросил Артур, откусывая большое, ароматное британское яблоко салатового цвета.

– Кто чем, – улыбнулась Лия. – Я немного поработала с утра, а потом мы ездили в Виндзор погулять. Погода сегодня была отличная.

– Пожалуй, я пойду спать, – сказал Артур.

Он был как всегда точен и немногословен. Лиза уловила едва заметную грусть, пробежавшую по красивому лицу подруги.

– Мы тоже собираемся ложиться. Завтра нам предстоит поездка в Лондон.

– Филип отвезет вас, во сколько вы хотите поехать?

– Как Сашенька нас разбудит, – ответила Лия.

Допив чай и пожелав всем спокойной ночи, Лиза отправилась в свою спальню на втором этаже. Запах в этой комнате напоминал ей запах деревенского дома, в который, будучи ребенком, она почти каждое лето ездила с родителями: смесь восковых свечей в лампадках, старинных сундуков с пыльными тяжелыми кружевными салфетками и сырость от чернозема, проникающая во все щели.

Кровать с огромным балдахином из тяжелой льняной ткани словно погружала ее в оболочку, уносящую далеко в средневековые времена. Наверное, в другом состоянии она бы почувствовала себя принцессой, как это делает Лия на протяжении вот уже нескольких лет, но вместо этого она чувствовала себя золушкой, которой по счастливой случайности достался кусочек сказки от феи, и завтра, которое так скоро наступит, ей нужно будет возвращаться к немытым горшкам и штопанью платьев от-кутюр.

Огромная гардеробная с легкостью вместила несколько ее скромных вещей, которые не шли ни в какое сравнение с роскошными нарядами Лии. Прямиком из спальни можно было попасть в ванную комнату с хитро встроенной и замаскированной под большое зеркало входной дверью, в которое Лиза старалась заглядывать как можно реже, даже когда одевалась. Видимо, она где-то забыла лучшее одеяние женщины – счастье.

Приняв душ, она почувствовала сильную усталость. Много ходьбы и душевные переживания давали о себе знать. Три месяца назад она окончательно рассталась со своим мужем Алексеем. Хотя ей и казалось, что это произошло только вчера. Немой тишиной и полным отсутствием каких-либо действий он не возвращал ее обратно, и она словно застыла посередине прошлого и будущего, но не в настоящем, а в покрытом переживаниями, страхами и неуверенностью каком-то промежуточном и совершенно особенном времени.

По утрам она встречала день без эмоций, желаний и чувств. Врачи, возможно, назвали бы такое состояние скрытой депрессией и прописали бы таблетки. Но Лиза не верила, что это ей поможет, и сейчас она спасалась мыслями о том, что еще несколько дней она будет вдохновляться Англией, жизнью Лии и Артура, их семейной идиллией, а когда вернется в Россию, то обязательно сделает их успех и своим дорожным знаком. И будет не спеша двигаться по направлению к нему. Сменить обстановку, а в ее случае даже страну, – было идеальным решением на фоне происходящего, ее собственный брак стал чем-то далеким и неправдоподобным, чем-то, что случается с другими людьми, но не с тобой.

Укутавшись в одеяло, она закрыла глаза и погрузилась в сон. Неожиданно проснувшись посередине ночи оттого, что загорелся реагирующий на движение возле дома световой датчик (она забыла перед сном закрыть тяжелые шторы), она подошла к окну и увидела барсука, пробирающегося сквозь кусты в сторону ворот сада.

«Пришел охотиться на бедных утят, – подумала Лиза и вернулась в кровать. – Было бы здорово, если бы они успели забраться куда-нибудь подальше».

Вот так женщины, не доверяя своему внутреннему свету, который то и дело реагирует на опасность, каждый раз становятся жертвами барсуков, приходящих по ночам, чтобы удовлетворить свои природные инстинкты, принимая их за пушистое, пахнущее феромонами счастье.

Глава 2

Лондон показался Лизе холодным и мрачным, несмотря на то, что на дворе стояла середина лета. Муравейник, в который любопытный ребенок беспрерывно тыкает палочкой, и его сбитые с толку обитатели бегут в разные стороны. Стекла черного «Range Rover», медленно ползущего сквозь сигналящую на все лады разноцветную дорожную пробку в самом сердце Лондона, покрылись капельками, как будто ему было жарко и тяжело справляться со скворчащим затором. Заморосил дождь.

Машина останавливалась перед бесконечными пешеходными переходами, и толпы туристов, вперемешку с местными жителями в деловых костюмах и до блеска начищенных туфлях, шквалом обрушивались на проезжую часть. Этакий бушующий океан, сносящий все на своем пути, сотканный из сотен разных национальностей, пронизанный десятками разных языков, звучащих то громче, то тише. Лизе было трудно поверить, что так бывает не только в голливудском кино.

Злые соседние машины то и дело норовили вырваться вперед и побыстрее миновать центральные улицы города, пахнущего дождем, «Fish and Chips» и индийскими специями.

Когда они пробрались через пробку и выехали на мостовую, Лиза увидела, как вдалеке показался Биг-Бен, утопающий в нависающих над ним дождевых облаках. Темза казалась коричневой спящей массой. Она изредка содрогалась от колеблющихся на ее поверхности волн и снова погружалась в спячку.

Шофер Филип вел себя очень тихо, он не обращал внимания на происходящее вокруг и выглядел умиротворенным. Его взбитые, коротковатые руки крепко держали руль. Это было именно то состояние, которого