Женщина смерила дочь задумчивым взглядом и обеспокоенно спросила:

— Тебе не кажется, что лучше отложить занятия ушу хотя бы на год? У тебя скоро экзамены, не лучше ли сосредоточиться только на них?

— Ну ма-а-ам, — устало протянула Яна. — Я же все успеваю. Чего ты, в самом деле?

Людмила Сергеевна покачала головой, положила грязную посуду в посудомойку и пошла собираться на работу. Это был не первый их разговор. Яна с детства интересовалась Востоком, но особенно сильно её привлекал Китай, она даже пошла в ушу-таолу, чтобы «стать ближе» к этой культуре, что уж говорить о множестве книжек на её полочках? Почти все они были либо о Китае, либо от китайских авторов, либо на китайском языке. Поначалу все вздыхали над этой одержимостью, но затем смирились и даже увидели плюсы.

Теперь Людмила Сергеевна могла хвастаться, что её ребёнок знает три языка: русский, китайский и английский, стала кандидатом в мастера спорта по ушу-таолу и неплохо разбирается в истории.

Яна хотела пойти на востоковеда и родители охотно её в этом поддерживали, но это не мешало им волноваться.

Однако в связи с последними событиями стало понятно, почему их дочь так одержима Китаем — потому что их несостоявшийся зять был китайцем!

— Я никогда не видела таких красивых глаз… — пробормотала Яна, отводя взгляд в окно.

На улице тихо падал пушистый снег, было ещё темно, только фонари освещали дорогу. Так умиротворяюще, что хотелось просто закутаться в плед и никуда не идти.

Интересно, а какие глаза у её родственной души?

***

Золотые глаза начали преследовать Яну каждую ночь. Сначала это были просто глаза, которые изредка моргали, но затем неожиданно появился ребёнок с изящными золотыми рожками и коричневым хвостом, по которому тянулась вязь золотых узоров, как у её игрушечного дракона…

Он был милым и красивым, словно фарфоровая кукла.

Ребёнок сидел возле ручейка и плакал. Он выглядел таким одиноким и беззащитным, что Яне захотелось прижать его к себе и защитить от всего мира. Кто посмел довести это чудо до слёз?! Но вместо этого она подошла к нему и просто села рядышком.

Когда мальчик заметил её, его глаза округлились и он вздрогнул, но ничего не сказал.

— Привет?

Помахала рукой Яна и доброжелательно улыбнулась, но ребёнок никак не отреагировал. Он окинул её пристальным взглядом и неловко спросил на китайском языке:

— Кто ты? — он настороженно притих, а затем смущённо добавил: — Ты небожительница?

— Н-нет? — почему-то неуверенно пробормотал Яна. — Человек… Я просто обычный человек…

— Чело…век? И ты меня не боишься?

А она должна? Непохоже, что он собирается причинить ей вред. Почему этот ребёнок такой странный? Очаровательный, конечно, но странный.

Ах, это всего-лишь сон… Почему её воображение такое нелепое? «Небожительница?» Она настолько самовлюблённая?

— Все люди меня боятся…

— Значит, я — не все, — пожала плечами Яна и мысленно добавила: «О, Боже, я действительно — нарцисс». — Как тебя зовут?

— Ши Сюин. — мальчик выжидающе уставился на девушку, ожидая, когда та представится, однако она замерла истуканом и изумлённо смотрела на него. — Всё-таки боишься? — его голос был пропитан печалью.

— Кто это тут кого боится? — несколько раздражённо ответила Яна.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, она нахмурила брови.

Почему эта ситуация была такой странной? Это действительно её родственная душа? Почему он ребёнок? Почему в своём же сне она сделала родственную душу ребёнком? Красивым, несомненно… И всё же ребёнком!

— Моё полное имя Василькова Яна Михайловна.

Мальчик растерянно посмотрел на девушку и попытался повторить, но потерпел поражение. Понимая, что не может произнести её имя полностью, он смущённо отвернулся, бормоча извинения. Ему было очень неловко и он не знал куда себя деть, а громкий смех совершенно не способствовал сохранению лица.

— Зови меня просто Яна. — девушка весело подалась вперёд, пытаясь увидеть забавное личико маленькой родственной души. — Сколько тебе лет Сюин-эр?

— Десять.

— Ого, уже совсем большой мальчик!

Ребёнок невольно выкатил грудь и важно кивнул, но быстро сдулся услышав следующий вопрос:

— Почему ты плакал?

— Я не плакал.

— Врушка, — весело фыркнула Яна. — Я никому не скажу, обещаю.

Ши Сюин неуверенно посмотрел на девушку. Она была такой необычной. Длинные рыжие волосы, большие синие глаза, светлая кожа, покрытая редкими веснушками, прямой нос. Он никогда не видел таких красивых людей. Пусть её одежда казалась нелепой, было в этом что-то… Милое? Хотя, если бы она вышла в таком на улицу, её заклеймили бы «бесстыдницей». Он никогда не видел таких облегающих брюк и такой короткий халат (в будущем он узнает, что такой халат называется рубашкой).

Но удивляло его не только её внешность, но и то, что рядом с ней он чувствовал себя… Комфортно? В безопасности? Безмятежно?

Так было только с мамой, но её уже нет в мире живых и Ши Сюин остался совсем один. Никому ненужный, одинокий и слабый.

Он даже не заметил, как его глаза снова наполнились слезами, пока Яна аккуратно не вытерла их. Придвинувшись ближе, она мягко притянула мальчика в объятия и начала нежно успокаивать:

— Ну-ну, всё хорошо. Всё будет хорошо. Если хочешь поплачь, я никому об этом не расскажу.

Она всё ворковала и ворковала, даже не осознавая этого, но почему-то это казалось таким правильным.

Ши Сюин начал цепляться за Яну, не понимая, почему не может контролировать себя рядом с ней. Он никогда ни перед кем не плакал, но сейчас он просто рыдал на её плече и не мог остановиться. Обиды, которые копились в нём годами, вырвались наружу, и никакой контроль был не в силах их обуздать.

Будучи полуцилинем, ребёнком человека и дракона, ему не было места ни в одном мире. Люди его боялись, а цилини — презирали. Одни избегали его и шептались за спиной, сколько он себя помнил, а другие — издевались и пытались как-то задеть. Его отец был гордым цилинем, но не признавал его, хотя и отправлял средства на существование, а мать была обычным человеком с плохим здоровьем, она покинула этот мир, как только ему исполнилось семь лет. Он остался совершенно один, покинутый и нелюбимый всеми.

— Кто тебя обидел? — Яна спросила это с поджатыми губами, подавляя внутреннюю ярость.

Пока она гладила мягкие волосы Ши Сюина, то заметила, несколько срастающихся ран на голове, ещё и на щеках у него были маленькие царапины. О чём это могло говорить? Только об одном!

Пусть она ничего не сможет сделать его обидчикам, но проклянёт, как минимум!

Ши Сюин ничего не отвечал, слишком смущённый и тихий.