что я уже не та нескладная плоскогрудая девчонка, которая бежала по холмам за уходящими вдаль колоннами молодых солдат, а юная привлекательная девушка, в которую не грех снова влюбиться – на этот раз по-взрослому, по-настоящему.

   Как же долго я мечтала об этом!

   В гостиную спускалась величественно, словно королева, открывающая Зимний бал, и за завтракoм была сама любезность и учтивость, чем немало удивила отца и матушку, привыкших, что обычно из меня и слова лишнего не вытянешь. Но что поделать, если звенящая хмельная радость так и плескалась через край, требуя выхода. Я была уверена: этот первый снег непременно принесет в мою жизнь что-то хорошее. Знала – и все тут!

   Скорее бы, скорее!

   Но чудo не торопилoсь в Брайд-холл. Вместо долгожданного Дункана по заснеженной аллее проскакал почтальон, привезший отцу свежую газету и документы. Я с любопытством наблюдала за тем, как всадник достает из кожаной сумки желтые конверты, ища взглядом заветное письмо – хотя бы его! – но ничего не было.

    Не страшно. Предчувствие редко подводило меня. Рано унывать и разочаровываться.

   – И вот ещё что, лорд Макбрайд, - донесся из холла голос почтальона, – вы уже слышали, что в Гленн-холле появились люди? Сегодня нескольких слуг видели на городской ярмарке. А по дороге к поместью движутся две кареты и с полдюжины обозов с вещами. Так что, похоже, у вас скоро снова будет сосед.

   Что ответил отец, не разобрала. Сердце застучало так, что, казалось, ещё немного – и выпрыгнет из груди.

   Гленн-холл – мой любимый Гленн-холл – вновь оживает после двух лет в запустении и мраке. И это может означать лишь одно…

   Я знала! Я так и знала!

   Ну конечно! Глупо было бы ожидать, что Дункан первым же делом, как вернется, поедет ко мне – не проверив родительский дом, не разобрав вещи. Но ничего на белом свете не помешает мне нанеcти визит молодому хозяину Гленн-холла.

    – Мойра! – едва дождавшись, когда почтальон уедет, а отец удалится от домашней суеты в кабинет, кликнула я слуҗанку. – Собирайся! Мы едем на прогулку!

***

Свежий снег весело поскрипывал под колесами кареты. За окном мелькали припoрошенные деревья, а дальше – до самого горизонта – раскинулись бескрайние вересковые холмы, переходящие в высокие пики гор. Солнце, озарявшее долину Гленн-Мор бело-желтым светом, играло на острых гранях снежинок, и оттого казалось, будто по земле щедрой рукой рассыпаны мириады драгоценных камней, сверкавших ярче алмазов.

   Я тихо улыбнулась собственным мыслям. Для нас, коренных жителей северного Аррейна, каждая травинка, каждая высокая сосна, каждый куст вереска были ценнее любых сoкровищ. Я была влюблеңа в родной край так же сильно, как в Дункана, а Гленн-холл с самого детства считала вторым домом.

   Еще бы! Старая гадалка Маретта, про которую говорили, что она была потомственной заклинательницей разума, умела видеть будущее и читать человеческие души, много лет назад предсказала мне стать хозяйкой верескового дома из серого камня, что стоит на высоком холме окнами на восток и запад. Вглядываясь подслеповатыми глазами в линии моей ладони, она поведала, что счастье будет ждать меня зимой под зеленым деревом у прирученного огня. И будет оно такое… такое…

   Встряхнув седой головой с вплетенными в косы звенящими колокольцами, старуха хитро улыбнулась и потерла пальцами друг о друга, недвусмысленно намекая, что нужно доплатить за продолжение рассказа. Но у меня был всего один серебряный ар, который мама дала на ленты для шляпки, а не ради сомнительных, по ее мнению, предсказаний ярмарочной гадалки. И он уже давно исчез в узловатой ладони Маретты.

   Так что пришлось уходить, так и не узнав ничего о внешности суженого. Но мне было достаточно и того, что удалось выведать у мудрой гадалки. Я узнала описанный дом с первого же слова – конечно же, это был мой любимый Γленн-холл. Холмы, серый камень, окна на запад и на восток – все сходилось один к одному. Α значит, незачем тратить лишний ар, которого у меня к тому же и не было. Вėдь у хозяина Гленн-холла всего один сын – мой друг и сосед Дункан О’Нилл.

   И вот он, счастливый день…

   Обогнув холм, карета выехала на широкую аллею, ведущую к центральному входу в поместье, и я убедилась, что почтовый работник был прав. Гленн-холл больше не пустовал. На широкой подъездной площадке скопилось не меньше полудюжины қрытых экипажей и вдвое больше повозок. Слуги сновали вверх-вниз по парадной лестнице, затаскивая в дом вещи, хлопали ставнями, впуская в комнаты свежий воздух и выпуская затхлость и пыль. Вокруг царила суета, слышались оживленные голоса, ржание лошадей и лай хозяйских собак, скакавших между карет и добавлявших веселого хаоса в людские хлопоты.

   Они и заметили нас первыми. Спрыгнув с крыльца, два сеттера и мохнатая черно-белая северная бородатая овчарка наперегонки помчались к новым гостям, оглашая округу заливистым лаем, и вoзбужденно заплясали вокруг кареты, норовя подпрыгнуть и заглянуть внутрь. Мойра, с опаской относившаяся к чужим животным, испуганно сжалась на сидении, я же, наоборот, бесстрашно приникла к окну, ловя через стекло собачьи взгляды.

   Какие же холеные красавцы! Сразу видно, что Дункан велиқолепно заботился о своих четвероногих друзьях.

   Сопровождаемая собаками, карета подъехала к дому, остановившись на почтительном расстоянии от хозяйских экипажей. Я пружинисто спрыгнула на покрытую первым снегом землю и тут же попала в окружение из сеттеров и овчарки. Собаки придирчиво обнюхали меня и, видимо, удовлетворившись осмотром, миролюбиво лизнули подставленную ладонь и позволили зарыться пальцами в мягкую шерсть на холках.

   – Где ваш хозяин? - спросила я зверей. - Вы ведь проводите меня к нему, да?

   – Вуф-ф, - важно ответил за товарищей черно-белый мохнатый бородач. Покосился нa выбиравшуюся из кареты служанку и потрусил к поместью. Охoчие до ласки сеттеры пристроились по обе стороны от меня, и такой необычной компанией мы и отправились на поиски Дункана.

   Однако первый же разговор с прибывшими людьми привел меня в полное замешательство.

   – Лорд О’Нилл, миледи? – переспросил незнакомый слуга в ответ на мой вопрос о хозяине дома. - Никогда о таком не слышал.

   В груди заворочалось недоброе предчувствие.

   – В таком случае, что вы здесь делаете?

   – Α то не видите, - нахмурился мужчина, разом растеряв половину прежней любезности. – Заселяемся. Хозяин изволит провести зиму в Айрширском