будет, если о моем предложении узнают коллеги, друзья, родные. Я стал сам себе противен и поспешил выскочить из комнаты, и, не придумав ничего лучше, тоже отправился пить кофе.

В рабочее время пребывание в буфете не поощрялось, но сейчас у меня были исключительные обстоятельства и все вокруг, включая начальство, относились ко мне эти два дня максимально предупредительно и тактично, как к тяжело больному или раненому.

Только я сел за столик, как раздался звонок с неизвестного номера.

— Это Ирина Владимировна Тимофеева, — раздался голос из трубки. — Я согласна. Когда мы может встретиться?

Черт! Все-таки согласна. Я мигом ощутил тепло в районе ширинки, сердце забилось сильнее.

— Секунду!

Хорошо, что сидел прямо у двери, удалось выскользнуть из буфета незаметно, надеюсь никто не обратил внимания на выпирающий бугор на джинсах. Не хотелось, чтобы кто-то слышал наш разговор, я встал лицом к окну и забубнил, стараясь, чтобы меня не слышали спешащие мимо коллеги:

— В пятницу я встречу вас на площади Ленина у памятника в восемнадцать ноль-ноль. Удобно?

— Да, — голос девушки звучал безжизненно и мертво.

— Поедем ко мне на дачу. Там мы будем одни. Утром я доставлю вас в город.

— Михаил Юрьевич, вы заберете заявление сегодня?

Я чуть было не согласился, но тут же передумал:

— Нет, в следующий понедельник, если все пройдет гладко.

— Я обещаю, что выполню ваше условие!

— Нет! Только так, как я сказал, — отрезал я.

— В пятницу буду у памятника! — резко проговорила следовательница и бросила трубку.

Мне показалось даже, что она заплачет после нашего разговора. Ну и черт с ней! Сама виновата. Я пытался распалить себя, но злости почему-то уже не было.

Чтобы унять возбуждение от разговора, я отыскал в телефонной книжке номер Гали:

— Алло! Привет! Как дела? У меня тоже. Я хотел извиниться, но в эти выходные не получится поехать на дачу. Нет, родители все также греются под жарким турецким солнцем. Просто у меня не получится, по работе завал и вообще. Да, мне тоже жаль. И я настроился. Ну, в другой раз. Нет, все выходные занят. Конечно, если что-то изменится — тут же позвоню.

Я вернулся в буфет как раз вовремя, чтобы успеть спасти чашку кофе от буфетчицы, желающей освободить стол. Допивал кофе я медленно и вдумчиво. Настроение было приподнятым. Заявление я все равно решил забрать, а еще, дополнительно проведу ночь с шикарной девушкой. Но пока я шел до своего кабинета, мысли поменяли направление: мне представилось, что будет, если следовательница захватит с собой диктофон и запишет наш разговор, а когда дело дойдет до постели — в окно и дверь ворвутся бойцы группы захвата. Интересно, есть ли в уголовном кодексе статья о принуждении к сексу? Да еще и следователя! Я записал в блокнот на столе:

«проверить УК секс след.», но тут же заштриховал надпись ручкой, чтобы нельзя было разобрать текст, выдернул листок и выкинул в мусорную корзину. Нельзя оставлять такую улику возможному расследованию.

Кстати, как Ирина (а я наверное могу ее теперь так называть) узнала мой мобильный? В деле его точно не было. На работу проникла, номер узнала. Чего еще от нее ждать? Мне стало жутко. Но я представил ее голой, потом заискивающий, как сегодня, и ощутил решимость заполучить эту девушку любой ценой.

Зазвонил рабочий телефон, под местным пятизначным номером на небольшом черно-белом экране высветилась надпись: «Первая проходная».

— Михаил Юрьевич? Это полковник Сергеев областное управление внутренних дел. Хочу с вами пообщаться. Вам сейчас удобно? Выйдите, пожалуйста, на проходную, а то ваши Церберы нас не пускают.

Я шел к проходной на ватных ногах и напряженно размышлял. Полковник и кто-то с ним пришли на вахту, показали удостоверения, их не пустили, у поста висит телефонная книга и внутренний телефон, они меня вызвонили, это понятно. Непонятно как прошла Ирина, если даже целый полковник не смог. Непонятно как она узнала номер моего мобильного телефона и самое главное сейчас: о чем хочет говорить полковник и с кем он пришел? Если Ирина успела рассказать о моем аморальном предложении…. Черт! Это конец! Да еще если на проходной скандал поднимется. Ужас! Узнает начальство, узнают все. Позор! Надо идти. Делай, что должен и будь что будет. Ох и заварил я кашу!

За турникетами ждали трое: начавший седеть крепкий мужчина, этот сразу ясно полковник Сергеев. Даже документы можно не смотреть, вон как цепляет запоминающим взглядом снующих через проходную. Одет служака в светло-коричные туфли, светлые просторные брюки, зеленоватую футболку-поло и легкую куртку. Рядом с ним мнется здоровый мужик, в черных спецназовских ботинках с высокой шнуровкой, походных штанах с множеством карманов и в широкой водолазке. Ему явно неловко в таком холле, боится разбить случайно стеклянную дверь или задеть кого-нибудь. Ему бы пулемет в одну руку, гранатомет в другую и в атаку, можно на целую роту. Третий участник группы похож на классического испанца, только без маленьких усиков. Хоть и рослый, но весь какой-то крутящийся, рыскающий, как на шарнирах. Успевает разглядывать проходящих мимо девчонок, и в телефоне что-то набирать, и кидает иногда короткие замечания полковнику.

Я приложил пропуск к турникету, молясь, чтобы он не сработал, но маленькие стеклянные дверцы предательски раскрылись, выпуская меня навстречу…. Позору? Тяжким телесным повреждениям? Уголовному сроку?

Все трое явно видели мою фотографию, потому что слаженно сделали шаг навстречу и расплылись в заготовленных улыбках.

— Здравствуйте, Михаил Юрьевич! Меня зовут Олег Федорович. Это мои коллеги: Александр Леонидович и Алексей Викторович. Рады познакомиться, — Сергеев крепко пожал мне руку.

Двое его коллег тоже очень искренне улыбались и крепко жали мне руку. Если бы не видел их минуту назад скучающими по ту сторону турникета, я бы поверил, что они действительно мечтали познакомиться со мной.

— Здесь неудобно говорить, давайте выйдем на улицу, — предложил полковник и широким жестом показал на дверь. — Солнце сегодня так и светит, погода великолепная. Прогуляемся?

Мы вышли на улицу и отошли чуть в сторону от крыльца.

— Может в кафе? Посидим, выпьем кофе? А, Михаил Юрьевич? — широко улыбаясь, предложил испанец без усиков. — Я здесь поблизости кафе знаю «Палтогиар»: круассаны как в Париже.

— А действительно! Время обеденное. Перекусим, — поддержал басом здоровяк.

— Ну, Михаил Юрьевич. Соглашайтесь. Естественно стол оплачиваем мы. У нас к вам разговор небольшой. А в ногах, как говорится, правды нет.

Если бы не зачитывался в юности произведениями Даниила Корецкого, возможно и поверил бы в такое гостеприимство. Но такое показное добродушие очень походило на вербовку агента. Разговоров с такими психологическими приемами