пять или десять минут, когда я успел бы что-нибудь придумать или выиграть время. Почти у всех девчонок необъяснимое чутье на намечающуюся измену парней, которые им интересны и на конкуренток.

Ирина резко поникла всем телом, сломанная былинка упала на дорожку, посыпанную крошкой кирпича. Она резко развернулась, так что рюкзачок, висящий за спиной, ударил по машине, и выскочила через калитку.

— Это по делам поселка, — я обернулся к Гале, замершей посреди дорожки в двух полотенцах, одном на торсе, другом на голове. Хорошо, что у нас сплошной забор под два метра и соседи не видят этой драмы. Вот потом рассказали бы родителям.

— Я сейчас. Спрошу, что ей надо и вернусь.

— Миша, стой! — Галя почувствовала ложь и топнула ножкой по камням дорожки, но в легких сланцах это выглядело скорее комично, чем грозно. — Не ходи за ней.

Нацепив на ходу рубашку, я выскочил на дорогу, даже не вытерев руки от шашлычного маринада. Почему-то теперь мне стало очень важно догнать Ирину и… И что? Объяснить все? Что все? Мы с ней друг другу клятв не давали. Не сложилось с одной девчонкой, позвал на дачу другую. Надеюсь, она не решит, что Галя тоже следовательница и у нас с ней точно такая же ситуация.

Ирина шла довольно быстро, поднимая приличное облако пыли, мне пришлось пробежать метров пятьдесят, чтобы догнать ее. Хотелось поговорить без свидетелей, которые могли оказаться на автобусной остановке.

Зачем она приехала для меня очевидно. Но даже не верится. Такая красотка! Сама! Эх, зачем я позвал Галю! Всего полдня продержаться… ладно, что сделано, то сделано, теперь надо выкручиваться из ситуации. Все-таки что такая девушка доехала до автостанции, дождалась нужного рейса (по расписанию раз в час), тряслась в деревенском автобусе, да еще пешком столько отмотала дорогого стоит.

Какую тактику выбрать? Сурово промолчать, а перед ее посадкой в автобус сказать суровое мужское «Прости!»? Так я заслужу ее уважение, но секса у нас, скорее всего не будет. Может романтический стиль? Сказать, что скучал, и чтобы заполнить пустоту в сердце связался с девушкой, которая для меня ничего не значит? Средний вариант. Попробую вариант «веселый раздолбай»! И мне так привычнее, и девчонки таких охотно прощают. Что возьмешь с раздолбая.

Я поравнялся с Ириной. Она смотрела перед собой и сердито пыхтела от быстрой ходьбы.

— Привет! Да шашлыки задумал. Но кусок в горло не лезет. Все тебя вспоминал.

Ирина промолчала.

Простенькая провокация не удалась, девушка не сказала что-то типа «Да я вижу, как ты скучал». Ну да она следователь. С ней такие простые приемы не пройдут. Но она все-таки девушка-следователь.

Следующие пятнадцать минут до трассы я потратил на обольщение. Я сыпал самыми цветастыми комплиментами, я срывал на ходу полевые цветы и осыпал ее лепестками, я без умолку говорил о ее красоте, мимодом сообщал о том, что сейчас же уезжаю домой. Сегодня мне было легко и как-то свободно разговаривать с Ириной. Над нами обоими не довлел призрак ночи по принуждению. Несколько раз мне даже показалось, что Ирина чуть улыбнулась моим хохмам.

В какой-то момент я чуть обогнал ее, и развернувшись, пошел перед ней спиной вперед, зато глядя ей в глаза.

— Знаешь…. ты прости меня…. за что что… ну я все это придумал…. я вел себя по-свински! Но я не мог устоять перед твоей небесной красотой, — почему-то такая рваная, запинающаяся манера разговора очень убеждает девушек. Считают, что это неуверенная манера речи от избытка чувств? Да плевать! Главное действует.

Так чередуя разные стили, извинения с историями, комплименты с хохмами мы и дошли до остановки. К середине дороги Ирина сбавила шаг, мне хотелось думать, что это результат моих усилий, а не ее усталости. Сейчас очень важный момент: если она уедет, ничего не сказав, значит серьезно разочарована и о новой встрече можно и не мечтать, но, если хоть что-нибудь произнесет, хоть выругается — значит точно встретимся.

Мне очень хотелось пригласить Ирину на свидание, но я понимал, что сейчас, пока обида еще пылает ярким костром в ее душе, лучше об этом даже не заикаться.

Мы встали у каменной деревенской остановки советской постройки, и теперь мне пришлось солировать для всей остановки. Тихие необязательные разговоры дачников, ожидающих автобуса в теньке, стихли. Десяток людей с удовольствием слушал бесплатное развлечение. Мне показалось, что Ирина специально встала поближе к остановке, чтобы заставить меня оправдываться в присутствии посторонних.

Ну что ж! Я представил, что мы стоим одни посреди громадного поля, вокруг на десятки километров никого нет, меня слышит только Ирина и продолжил нести свой веселый бред.

Когда из-за бугра с натугой показался старый, замызганный автобус, дачники, выходя из-под крыши на солнце, сначала с любопытством смотрели в мою сторону. Многие из них слушали меня минут двадцать, стесняясь выйти, чтобы посмотреть на паренька, который так долго щебечет возле молчаливой девушки.

Подъехал и со скрипом остановился автобус. Дачники привычно выстроились в очередь, Ирина встала последней, я как дурак семенил рядом. Перед высокой ступенькой я предложил ей руку (уже многократно вытертую от маринада о траву). Но девушка гордо не заметила мой жест и только перед тем как поставить ногу на ступеньку сердито сказала мне:

— Не звоните мне больше никогда и не приближайтесь!

Ура!!! У нас все будет. Обрадованный и окрыленный, с пересохшей от болтовни гортанью я на всякий случай провожал автобус глазами. Вдруг взглянет назад, пусть думает, что я еще и романтичный.

Когда автобус скрылся за поворотом, я сообразил, что можно было сказать по дороге, что Галя моя сестра. Все равно Ирина только вошла и не успела разобраться в ситуации. А может и правильно, что не соврал. Кто его знает, чему этих следователей учат, вдруг поняла бы по голосу или жестам, что я вру. Обиделась бы. Нет, так лучше. Я медленно вернулся на дачу. Настроение было превосходное.

Галя полностью одетая и насупленная сидела на веранде, у ее ног лежала собранная сумка.

— Отвези меня домой! Немедленно! — приказала сердитым тоном.

С большим трудом мне удалось уговорить ее заночевать и уехать в воскресенье утром. Но секса у меня в те выходные больше не было. В воспитательных целях.

А через полгода мы с Ириной поженились.