Например, встречающиеся порой поврежденные, огороженные лентами, заборами или строительными сетками здания. Некоторые из них были в лесах, значит уже начались восстановительные работы. Другие так и зияли черными глазницами разбитых окон, и скалились трещинами на стенах.

Возникло ощущение, что тут воевали. Не так давно, чтобы скрыть все следы, но и не вчера. Какое-то время назад. Причем, воевали странно — абсолютно точно я смотрел не на следы авианалета или артиллерийского обстрела. Уж не знаю, откуда такая уверенность, но вот так.

Больше всего это походило на уличные бои. Как, если бы небольшая армия появилась прямо посреди улицы, и там встретилась с другой такой же. Некоторое время они порубились друг с дружкой, а потом разбежались. Оставив после себя разрушения и смерти.

Наконец, спустя довольно долгое время неторопливого и, в общем-то, бесцельного путешествия, я обнаружил название города, по которому шел. На дорожном щите для водителей. Он висел над шоссе, в которое уже успела превратиться улица, и сообщал, что, если ехать по асфальтовой шестиполоске дальше, то через 92 километра окажешься в Коломне.

Это название отозвалось внутри меня, хотя я все еще не понимал, что оно значит. Очевидно — город. Не тот, где я сейчас, а почти в сотне километров отсюда на юго-восток. Обойдя щит, я обнаружил другую надпись, и она все расставила на места.

Москва. Я находился в Москве. Так было написано на обратной стороне щита. Москва — это столица России, тут мозг никаких сомнений не ведал. А Россия, следом сообщил он, одно из крупнейших государств на Земле. Земля, соответственно, планета в Солнечной системе, на окраине галактики Млечный Путь.

От обилия сделанных выводов я даже зашатался, хотя последнее время шел уже ровно и даже не уставал. Но слова «Москва» пробило какую-то плотину внутри моей головы, и знания хлынули потоком, снося на своем пути все. Их было много, я даже не пытался их осознать. Просто моргал с огромной скоростью, вцепившись левой рукой в ограждение тротуара, чтобы не упасть.

Сколько так простоял — не знаю. Возможно, очень долго. С трудом отцепил побелевшие пальцы на металлической трубе, окрашенной черной краской. Убедился, что не упаду, сделал пару шагов. Покрутился на месте.

Я узнавал и не узнавал этот город. Например, большая красная буква «М» явно обозначала вход в станцию метро. Ее я помнил, кажется даже ездил на быстрых подземных поездах. Ее название тоже содержалось в моей голове — Лермонтовский проезд. А вот окружающие небоскребы я не помнил. Их не было в том образе, что у меня ассоциировался с Москвой.

То есть, я знал откуда-то, что очень высокие здания в столице были — как-никак где-то нужно было селить все эти миллионы коренных и понаехавших москвичей. Но таких вот — не помнил. Раньше, до того, как волна сведений обрушилась на мой бедный разум, я просто смотрел на них и все. Не отдавал себе отчет в том, что смотрятся они чудовищно чужеродно. Ну, не должны в человеческом мегаполисе, возле трассы, стоять пятидесятиэтажные термитники.

На них высотки и походили. Словно бы скалы из песчаника или что-то вроде этого. Хаотичные, природные линии — любой архитектор бы придал им смысл и ли какую-то гармонию, но нет. Эти здания будто бы выросли. Странные…

«Когда я смотрел на этот город в последний раз, их тут не было. — сделал я вывод. — Они появились позже. Значит, прошло довольно много времени с того момента, как я последний раз был в Москве. Не год — за такой срок подобного не построишь. Десять? Ну, возможно…»

Радовало, что разум служит мне, а не существует автономно, как это было совсем недавно, когда я только пришел в себя. И то, что с вопросом «где я», мы определились. Правда, как это часто бывает (откуда-то я знал, что это правда), полученные ответы создавали новые вопросы. Теперь, например, в список добавился «когда я».

Вообще, их было довольно много, этих вопросов. Главный, конечно же, кто я? Как очутился там, в подворотне, где двое неизвестных, Валера и Петя, меня избили? Кто они такие? Кто такие «простецы» и «слабосилки» и Козыри? Почему ночная Москва пуста, как деревня Гадюкино в полночь? Отчего многие здания разрушены, а другие выглядят так, будто их инопланетяне построили?

Гадать можно было до бесконечности. Однако, я, кем бы он не был, не любил пустопорожние размышления. Основы анализа, это, конечно, здорово, но для понимания происходящего нужно было найти более внятный источник информации. Например, местный житель. Или интернет! Слово и связанное с ним понятие всплыли в моей голове так внезапно, что я чуть не заорал от неожиданности, пережидая очередной шквал образов.

После чего стал охлопывать себя по карманам.

По хорошему, это надо было сразу же сделать, но мы все умные, когда в своем уме и при памяти. А очнись вот так, непонятно где и даже не зная, кто ты? Вот! Поэтому, только сейчас дошло.

Но открытий каких-то я не сделал. Телефона не оказалось — была надежда. Я помнил, как Валера говорил, что позвонит какому-то Семе. Документов тоже. Парочка смятых салфеток, белая, без всяких надписей, пластиковая карта, похожая на банковскую или проездной на метро, и пилочка для ногтей. Пилочка, мать ее, для ногтей! Да кто я такой, черт возьми? Почему у меня в кармане лежит предмет для маникюра⁈

Одежда оказалось одновременно привычной и незнакомой. В том смысле, что это был набор из темных брюк и черной рубашки, покроем напоминающей поло, и кителя. Такого, полувоенного какого-то. Но вот ткань… У нее не было швов. Ни одного. При этом — не вязанная, а вполне себе хэбэ с какой-то примесью синтетики. В меру крепкая, ноская, но без швов. Как?

Отставив очередные бесполезные вопросы, я зашагал дальше. Ладно, получить доступ к интернету не получилось. Значит, будем искать местного жителя. Желательно, представителя власти. Полиция же тут есть? Что за Москва, вообще, без полиции? Должен же кто-то охранять мирный сон столичных жителей!

Но сколько я ни шагал, никого похожего не встретил. Совсем никого, если уж быть точным. Кстати, дойдя до щита с надписью «Коломна — 92 км.», я развернулся и пошел в обратную сторону. Знакомая или нет, но дорога вела из города. А мне нужно было туда.

Шел я довольно долго. Пару часов, должно быть. Без приборов измерения времени сложно было сказать точнее. И по усталости организма судить нельзя — я в себя пришел уже измотанным и избитым. Но, сойдемся, что пару часов. По прошествии которых увидел первые признаки жизни.

Это была машина. Внедорожник. Марку я не определил,