зарплата удвоилась и это облегчило Гаррету счета за колледж, или когда это помогло нам купить новый дом".

Слова пронзили его, словно она ударила его по лицу. "Продажа этого дома - это то, что помогло нам купить новый дом. А тот дом и все, что в нем было, купила моя работа. Знаешь, когда ты работала в приемной, отвечала на звонки, приносила кофе и едва зарабатывала на еду. Моя работа заплатила за то, чтобы ты вернулась в колледж и получила диплом. Моя работа поддерживала тебя, меня и Гаррета в течение многих лет, так что избавь меня от своих..."

"В любом случае, мое такси уже здесь", - сказала она, наклоняясь, чтобы поднять свои сумки. "Я позвоню тебе, когда приземлюсь в Сан-Диего. Информация о моем отеле на блокноте на кухне".

Они на мгновение уставились друг на друга.

"Я люблю тебя, ты знаешь", - сказала она.

Он осторожно улыбнулся. "Я тоже тебя люблю".

Келли наклонилась и поцеловала его. "Мы разберемся с этим, когда я вернусь домой, хорошо?"

Он кивнул. "Конечно".

"Ты выглядишь усталым", - сказала она, поспешно выходя за дверь. "Ложись сегодня пораньше, отдохни".

Он пытался, но когда начались симптомы, они набросились на него все разом, ни с того ни с сего, лишив всякой надежды на сон. Нос был заложен, в ушах звенело, внезапно стало холодно и больно, а за глазами поселилась головная боль. Вынужденный смириться с тем, что у него либо сильная простуда, либо, возможно, даже грипп, он устало поднялся с кровати и спустился в комнату. Сердито высморкавшись и проклиная того, кто подсунул ему эту гадость, он некоторое время смотрел телевизор, пытаясь отвлечься от мыслей. Он редко болел, даже не мог вспомнить, когда в последний раз простужался, но в тех редких случаях, когда Гарри заболевал, ему становилось очень плохо. Это был явно один из таких случаев.

К полуночи он был измотан, голова кружилась, его лихорадило, поэтому он принял аспирин, выключил телевизор и попытался уснуть на диване.

Это тоже не помогло. Тело хотело спать, нуждалось в сне, но к этому времени к празднику присоединился непрекращающийся кашель, который не давал спать.

Дождь бил по окнам, рев ветра усиливался, стены вокруг скрипели и стонали, и что-то в этих обычных звуках вызывало у Гарри беспокойство. Даже больше, чем следовало.

Но он не мог понять, почему.

Его мысли снова обратились к жене. Она позвонила из аэропорта, как и обещала, чтобы сообщить, что благополучно приземлилась, но он был в ванной, и звонок попал на голосовую почту. Он сверился с часами. Сан-Диего находился на три часа позже Массачусетса, так что сейчас было немного за полночь, возможно, она еще не спит. Он представил себе Келли, раскинувшуюся на кровати в отеле и смотрящую телевизор, ноги вытянуты перед собой, пульт в одной руке, напиток в другой, волосы взъерошены, макияж поблек, пиджак от костюма перекинут через спинку соседнего стула, блузка и юбка скомканы, туфли сброшены на пол вместе со спутанными колготками.

С ворчанием Гарри поднялся с кресла и подошел к беспроводному телефону, стоявшему на маленьком столике рядом с диваном. Он набрал номер автоответчика и еще раз прослушал ее сообщение.

"Я на земле, цела и невредима, только что добралась до отеля на трансфере. Я в номере 136. До конца дня мы будем на совещаниях, а вечером у меня ужин, так что вернусь я только поздно. Я позвоню тебе утром. Люблю тебя. Пока".

Гарри удалил сообщение, затем вышел на кухню и подошел к магниту на холодильнике, где Келли оставила свои данные об отеле. Фыркнув, он надел очки для чтения, которые, как недавно заявил его оптик, были ему необходимы, и набрал оставленный ею номер. На втором звонке ему ответили.

"Добрый вечер, "Грейт Найт Сьютс".

Голос был мужской и монотонный, но шепелявый и мягкий до такой степени, что звучал почти издевательски.

"Люкс 136, пожалуйста". Гарри снял очки. Он не знал, что ненавидел больше - эти чертовы очки или тот факт, что впервые в жизни они ему действительно понадобились. "Рано или поздно это случается со всеми", - сказал ему окулист. "С возрастом глаза деградируют. Но в остальном ваши сейчас вполне здоровы".

На данный момент... то есть в какой-то момент в будущем им станет хуже. Мои глаза постепенно слабеют и умирают вместе со всем остальным. Пять лет назад мне не нужны были очки для чтения. Теперь нуждаюсь. А что будет через пять лет? Они мне еще понадобятся? Жизнь начинается в сорок лет.

Телефон в номере несколько раз звонил, но никто не отвечал. Может, она спит? Вряд ли. Кроме того, не разбудит ли он ее?

Внезапно Гарри соединили с человеком за стойкой регистрации. "Извините, но этот номер не отвечает. Если хотите, я могу соединить вас с голосовой почтой".

"Нет, я попробую утром", - сказал Гарри. "Спасибо."

Он нажал кнопку отключения. Ее деловой ужин, должно быть, давно закончился к полуночи. Где, черт возьми, она была в это время? Словно в ответ на его слова, начался очередной приступ кашля, закончившийся тем, что в горло ему попал комок мокроты. Задыхаясь, Гарри добрался до раковины, выплюнул ее и, включив свет, некоторое время изучал ее. Коричневый. Нехорошо. Он смыл его, а затем набрал номер Келли.

На фоне шума, странно похожего на грохот крупной техники, сгенерированный компьютером голос сказал: "Извините, но оператор мобильной связи, с которым вы пытаетесь связаться, временно недоступен. Пожалуйста, попробуйте позвонить позже.

Странно, подумал он, что никогда раньше не получал этого сообщения. Полагая, что из-за бури, вероятно, возникли проблемы с вышками или спутниками, Гарри повесил трубку, сунул беспроводной телефон в карман пальто и вернулся в кабинет, где царил полумрак. Постояв перед французскими дверями, он с сожалением осмотрел небольшой внутренний дворик и сад. Уличная мебель на зиму была убрана в подвал, а газовый барбекю не работал, поэтому патио было голым, скользким и мокрым. Луна, напоминавшая о странных снах, которые он видел в последний раз, висела высоко в ночном небе, размытая туманным покрывалом. Но даже при свете луны ночь была такой густой, что он не мог разглядеть ничего во дворе за пределами патио. На краю участка двор переходил в лес, но и там все было окутано темнотой и дождем.

Их дом, скромный кейп с двумя спальнями, находился в конце тихого переулка в Шхунер-Блаффс, небольшом прибрежном городке на южном побережье Массачусетса, недалеко от Бостона. Когда они купили дом