еще какой-нибудь чуши. Просто интересно… Как в зоопарк сходить.

— Боюсь ты будешь разочарован, — хмыкнула женщина. — Да и провоцировать его не стоит. Вселять в простолюдина надежду, что он равен аристократу — плохая идея. Это может аукнуться в дальнейшем. Понимаешь?

— Понимаю, — поджал губы Кирилл.

— Но не принимаешь. Так?

— Не принимаю, — кивнул Вешкин младший.

— Тогда пообещай мне, хотя бы не лезть к нему и наблюдать с расстояния. Договорились?

— Договорились, — произнес Кирилл и поднялся. — Ты не скажешь, кто он и как его найти?

— Нет. Это надо спрашивать у отца, — мотнула головой женщина. — Я просто этого не знаю.

— Ладно, что-нибудь придумаю, — кивнул Кирилл и вышел из комнаты.

Женщина же тревожно взглянула на окно, затем тяжело вздохнула и взглянула на дверь, куда вошел совершенно седой парень, лет двадцати пяти на вид.

— Людмила Васильевна? — произнес он и слегка поклонился.

— Да, Миша, проходи, — кивнула ему Вешкина.

— Вы хотели поговорить на счет свадьбы. Я мало представляю, чем могу помочь, но если могу — я весь во внимании.

— Да, хотела, но… Миша ты знаешь про бастарда Вешкиных? — спросила женщина.

— В определенной степени — да, — кивнул тот.

— Миша, с этим бастардом надо что-то решить, — пригубив чая, и аккуратно, как настоящая аристократка, вернув чашку на столик, добавила: — Конкретно решить. Очень неудобная ситуация.

Михаил выждал несколько секунд, после чего спросил:

— А Евгений Михайлович в курсе?

— А ему надо? — ответила вопросом на вопрос Вешкина и выразительно посмотрела на личного помощника в деликатных делах.

* * *

Небольшой ресторанчик, что находился на западе города, с довольной странным названием Куб, был довольно милым.

Тут тебе и приглушенная атмосфера, и довольно обширное меню, и отличный интерьер, но ходили сюда обычно не за этим.

Все дело было в небольших уютно обустроенных кабинках — по сути изолированных комнатах, что и составляли основную его площадь. А если сюда еще добавить караоке и отличную шумоизоляцию, то становится понятно, почему тут такой высокий ценник, как с таким подходом заведение стало популярным, а караоке использовалось крайне редко.

В одну из таких кабинок и зашел Гудвин со своим помощником — Чахлым.

— Игорь Генадиевич, — слегка кивнул вор, усаживаясь за стол, напротив Соколова. — Мое почтение.

— Здравствуй, — кивнул ему аристократ и покосился на спутника авторитета. — Ему можно доверять?

— Можно, — кивнул Андреич, протянул руку и положил перед собой папку с наскоро сделанными распечатками фотографий и текстом, где была информация о Фирсе. — Итак… Как говорится — у нас товар, у вас купец…

Соколов залез во внутренний карман, извлек из него пачку денег, с еще банковской лентой и кинул на стол. Гудвин спокойно взял пачку, повертел в руках и передал Чахлому, тут же пододвинув к аристократу папку.

Тот немедленно ее открыл и принялся перелистывать бумаги, бегло пробегая глазами по фотографиям. На последнем листе, где был в основном текст, он остановился и в читался. С каждой секундой его брови лезли все выше и выше, пока он наконец не поднял взгляд на вора.

— Это шутка? Она спит с простолюдином?

— Спит или нет — мы там свечку не держали. Однако тот, с кем она была в опере — да. Обычный простолюдин.

— Она… она променяла меня на это… этого… — растерялся Соколов.

— Тут тебе виднее, — хмыкнул Андреич и поднялся. За ним тут же поднялся Чахлый.

— Стой… Сядь, — тут же собрался Игорь. — Дело есть.

Гудвин спокойно сел обратно и произнес:

— Слушаю.

— Убрать его надо. Так. чтобы чисто было и даже тела не осталось, — ледяным тоном произнес Соколов. — Сможешь?

— Смочь то смогу, — хмыкнул вор. — Только вот зачем? Ты ведь и сам можешь провернуть. Что тебе простолюдина грохнуть?

— Я… мне нельзя в это вмешиваться, — осторожно произнес аристократ. — Если Кэтрин узнает, у меня буду проблемы.

— А если к этому еще узнают Орловы, то будет у тебя две проблемы, — хмыкнул Гудвин.

— Причем тут Орловы?

— А ты на фотографию его кафешки посмотри. Там на дверях их герб, — с легкой улыбкой произнес вор. — А это что значит? Значит — их человек.

Соколов тут же отрыл снимок, пожевал губами и спросил:

— Дороже будет?

— Дороже? — хмыкнул Гудвин. — Ты хочешь моими руками устранить этого сосунка. А то, что мне потом эти же руки поотрубают Шолоховы и Орловы? Ты вообще вкуриваешь, на что меня подписать хочешь?

— Я прикрою. Слово даю, — произнес Соколов. — Прикрою и спрячу. Если надо организую тайный выезд. Говори, сколько хочешь? Сто тысяч? Двести?

— Да, хоть миллион. Дело то серьезное. Тебе ничего не будет, а вот мне могут и голову