себя в руках и ни на что не обращал внимания кроме дороги. Чем быстрее он доедет до места, тем быстрее избавится то груза.

Он несется в потоке машин, и подчиняясь потоку, останавливается на красный сигнал светофора. Дождь заливает глаза, он разминает руки и дышит на них в надежде согреться. По бокам стоят автомобили, в них тепло и уютно, стеклоочистители монотонно смахивают капли с лобового стекла, звучит спокойная музыка. На передних сидениях белого, пузатого минивэна неподвижно, не разговаривая, сидят мужчина и женщина. Типичный средний класс. У него аккуратная стрижка, из-под серого кардигана виднеется белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей. У женщины черный свитер с высоким воротом, светлые, почти белые прямые волосы, в руках она теребит маленькую дамскую сумочку. За ними сидят дети, мальчик и девочка, чистые и ухоженные, они, что-то говорят друг другу на ухо, а потом поворачиваются в сторону велосипедиста и прижимаются носом к стеклу. От их дыхания стекло запотевает, он видит как их абсолютно черные глаза отражают свет фар и острым жалом впиваются в его сознание. На их белых лицах растягиваются фальшивые улыбки, обнажая маленькие зубы иголки. Загорается зеленый свет, и курьер срывается с места. Последнее, что он успевает разглядеть, как мужчина в минивэне поворачивается в его сторону, округлив наполненные ужасом голубые глаза, и по губам можно прочитать: «Помогите!»

«Это просто какое-то помутнение рассудка, от череды вечеринок, алкоголя, хронического недосыпания и усталости. Это все только кажется». – Несется в сознании парня.

Макс объезжает вокруг обычного панельного многоквартирника, высматривая почти стертую надпись, на которой указана улица и номер дома. В таких домах много чего происходит. Но будь то наркопритон или домашнее насилие, соседи всегда не услышат, не увидят и промолчат. Он пристегивает велосипед к ржавым перилам, заходит в грязный подъезд с тусклым освещением и разноцветными надписями на стенах. Жмет на опаленную, черно-коричневую кнопку. Лифт дергается и монотонно гудя, уносит его в своем заплеванном чреве, на последний этаж. Тут еще грязнее чем внизу, воняет отходами из мусоропровода, почти темно. Курьер звонит в дверь и через минуту массивная, железная дверь со скрипом открывается.

На пороге его встречает огромный, жирный, неповоротливый громила. У него густая лохматая, черная борода, гладко выбритая лысина и темные солнечные очки, плотно прилегающие к смуглой, рябой коже. Из-под растянутой грязно-белой майки «алкоголички», по рукам расползлись черные татуировки, всю кожу покрыли паутина и несколько пауков с мохнатыми лапками и жирными черными брюшками.

В квартире яркий белый свет, подергивающихся и дребезжащих, люминесцентных ламп. Здоровяк тяжело идет в ярко освещенную комнату, машет рукой и басит через плечо: «Дверь закрой».

Он расплылся на замусоленном, кожаном кресле, перед длинным столом, на котором беспорядочно валялись цветные, жестяные банки из-под пива, заплесневевшие остатки еды, пакеты с неизвестным содержимым, растекшиеся липкие пятна покрывали поверхность. Весь потолок увешан длинными люминесцентными лампами, в их свете все выглядит неестественным, так как предметы в комнате не отбрасывают тени. Комната абсолютно пустая, белая, пыльная, в грязных разводах на стенах. Макса не пугала обстановка, ведь он бывал во многих злачных местах, притонах, рассадниках зла. Напротив жирного, с другой стороны стола, стояла табуретка, он сел на нее и достал сверток из ранца. Толстяк принял черный пакет, разгреб пространство на столе и поставил сверток перед собой. Из кучи объедков он достал своими жирными пальцами подгнивший кусок чего-то, поместил в свой огромный рот и начал чавкать.

–«Ты знаешь, мой мальчик, раньше люди жили совсем по-другому, раньше было важно иметь минимум, чтоб оставаться в живых. Немного простой еды, чтоб не протянуть ноги, дом, где можно было обогреться и спрятаться от диких животных и несколько соплеменников, которые бы пришли на выручку в трудное время», – пробасил здоровяк и сунул в рот очередную порцию объедков.

–«Сейчас люди всегда спешат, им всегда мало, всегда нужно чего-то достигать и добиваться. Но ты посмотри на них, у них же и так все есть. А они тратят драгоценные часы своей жизни, на какую-то ерунду. Хотят доказать всему миру, что чего-то стоят», – его голос многократно отражался от пустых стен. А руки разворачивали черный целлофан свертка.

Макс заерзал на стуле: «К чему все эти разговоры, просто отдай мне мои деньги, и я сразу уеду и забуду про это место, просто отдай деньги».

– «Ты тоже растрачиваешь свою жизнь впустую?» – Он наклонился в сторону собеседника. Обнажил в кривой улыбке, тонкие зубы с застрявшей между ними, едой и до парня докатилось смрадное дыхание.

– «У меня к тебе заманчивое предложение парень», – продолжая разворачивать пакет, он опять обнажил зубы, – «я никогда не трачу на себя больше, чем нужно и у меня скопилось приличное состояние. Но, видишь ли, я не в состоянии кормить своих деток, а их много, и они всегда хотят есть. Я уже давно не выходил на улицу, мне даже по дому тяжело передвигаться, спасают только курьеры, такие как ты».

Он взял телефон, провел рукой по бороде, в которой застряли крошки, потыкал по экрану и сунул его курьеру в лицо, на экране, в приложения банка, красовалась девятизначная сумма. Максим не верил своим глазам, с такой суммой можно больше не возвращаться к работе курьера. Никогда! Можно не отказывать себе не в чем. А самое главное можно просто жить и чувствовать, что живешь.

– «Все просто. Давай поиграем. Кинем монетку и если выиграешь ты, то я сразу переведу тебе всю эту сумму на счет. А если выиграю я, то ты накормишь моих деток». – он сунул свою жирную руку в карман и толстые пальцы извлекли затертую монету, она отразила в своей поверхности свет тысячи ламп и на мгновение показалось, что пауки на его руке обнажили острые хелицеры.

Макс привык быстро принимать решения. Или пан или пропал. Прокручивая в голове предложение гиганта, он не нашел подвоха и выпалил: «Орел».

В случае поражения накормить его детей, сколько бы их там не было, что может быть проще. А если он выиграет…

Толстяк ощерился, зловонно дыхнул в сторону парня и подкинул монету до потолка. Та со звоном подлетела, сделала с десяток оборотов в воздухе и плюхнулась в его толстую ладонь. Сердце неистово билось, кровь пульсировала в висках, в глазах на мгновение потемнело. Максим сфокусировался на его руке громилы и отшатнулся, чуть не падая со стула.

– «Ты проиграл, мой мальчик», – прогудел он.

Монета лежала аверсом вверх.

Из уже открытого свертка показались, черные, мохнатые лапки, тысячи глаз, жирные брюшки. Они