Он сидел рядом с дочерью в её маленькой детской на верхнем этаже, вспоминая своё прошлое и думая о её будущем.

Когда он прибыл в Соединённые Штаты, то нашёл работу в небольшой мясной лавке в нью-йоркском Ист-Сайде, где трудился два долгих года, потом подал заявление о приёме на работу в отель «Плаза» в качестве младшего официанта. В «Плазе» он служил четыре года, и даже работорговец был бы удивлён его старанием и способностью работать сверхурочно многие часы, что в конечном итоге обеспечило ему место помощника метрдотеля Сэмми в Дубовом зале. Кроме того, Авель пять вечеров в неделю корпел над учебниками, занимаясь в Колумбийском университете, и, убрав после ужина посуду за последним клиентом, допоздна читал.

Авель не был уверен, что недавно полученный им диплом поможет ему сделать карьеру, если он продолжит работу в отеле, обслуживая посетителей. Ответ на его сомнения дал толстый техасец Дэвис Лерой, живший в «Плазе» и в течение недели наблюдавший за тем, с каким вниманием Авель относится к гостям. Он предложил Авелю место помощника управляющего в своём главном отеле «Ричмонд Конинентал» в Чикаго, где тот должен был отвечать за ресторан.

Когда Авель прибыл в Чикаго, то обнаружил, что отель «Ричмонд Континентал» практически разорён, и ему не понадобилось много времени, чтобы понять — почему. Управляющий отелем Дезмонд Пэйси мухлевал с книгами учёта постояльцев, и, судя по всему, занимался этим долгое время. Новый помощник управляющего потратил шесть месяцев на то, чтобы собрать улики, доказывающие вину Пэйси, а затем представил собранное им досье своему работодателю. Когда Дэвис Лерой узнал о том, что делалось у него за спиной, он уволил Пэйси и назначил на его место своего нового протеже. Это заставило Авеля удвоить усилия, — он понял, что под его руководством группа «Ричмонд» может приносить прибыль. Он был в этом настолько уверен, что, когда старшая сестра мистера Лероя решила продать свой пакет акций группы «Ричмонд» в двадцать пять процентов, он обратил все свои активы в наличность и купил их. Дэвис Лерой был рад, что молодой управляющий оказался настолько преданным делу, и назначил его исполняющим обязанности директора группы.

С того момента они стали партнёрами, а профессиональные контакты превратились в крепкую дружбу. Авель сразу понял, как тяжело было техасцу увидеть в поляке равного себе человека. Впервые со времени прибытия в Америку Авель почувствовал себя уверенным в своём будущем. Заодно он узнал, что техасцы — так же горды, как и поляки.

Авель так и не понял, как всё случилось. Если бы Дэвис был чуть откровеннее с ним и рассказал о размерах финансовых неприятностей группы — а у кого не было проблем во время Великой депрессии? — они могли бы что-то предпринять. Но тогда Дэвис Лерой, которому исполнилось шестьдесят два года, получил от банка уведомление о том, что стоимость его отелей уже не покрывает выданный ему кредит в два миллиона долларов и ему придётся обеспечить его дополнительными активами. В ответ на ультиматум банка Дэвис Лерой выбросился из окна президентских апартаментов на двенадцатом этаже.

Авель никогда не забудет, как он стоял на углу Мичиган-авеню в четыре часа утра. Его вызвали, чтобы опознать тело, но он смог узнать Дэвиса только по пиджаку, который был на нём в предыдущий вечер. Полицейский, расследовавший смерть, заметил, что это седьмой случай самоубийства в Чикаго в тот день. Но Авелю было всё равно. Разве мог знать этот полицейский, сколько добра ему сделал Лерой и сколько он сам в ответ на дружбу босса собирался сделать для него в будущем? В наспех составленном завещании Дэвис оставил своему директору остальные семьдесят пять процентов акций группы «Ричмонд», написав Авелю, что акции эти теперь ничего не стоят, но что стопроцентное владение группой даст ему дополнительный шанс в переговорах с банком о новой отсрочке.

Тут Флорентина открыла глаза и заплакала. Авель осторожно подхватил её и сразу пожалел о своём решении, наткнувшись на мокрую и липкую попку. Он быстро снял мокрые пелёнки, вытер и ловко перепеленал ребёнка. Любая акушерка оценила бы такое умение. Флорентина закрыла глазки и опустила сонную головку на плечо отцу.

— Вот же неблагодарное создание, — прошептал он с любовью и поцеловал дочь в щёку.

После похорон Дэвиса Лероя Авель побывал в Бостоне в банке «Каин и Кэббот», который был кредитором его отелей, и умолял одного из директоров не продавать одиннадцать отелей группы. Он попытался убедить банкира, что если его поддержат, то он — со временем — превратит все отели в прибыльные предприятия и вернёт банку долг Дэвиса Лероя. Аккуратный спокойный человек, сидевший за дорогим письменным столом, был непреклонен.

— У меня есть свои обязательства перед клиентами банка, которые доверили нам свои деньги, и я намерен их выполнить, — сказал он в качестве оправдания.

Авель долго не мог забыть унижения, которое ему пришлось пережить, когда он был вынужден говорить «сэр» человеку одних с ним лет, и всё равно остаться ни с чем. У того человека, видимо, вместо души был кассовый аппарат: он не понимал, судьба скольких человек окажется сломанной в результате его решения. Авель уже в сотый раз пообещал себе, что однажды поквитается с Уильямом Каином, проклятым бостонским аристократом.

Авель вернулся в Чикаго, уверенный, что самое худшее в его жизни уже случилось, но обнаружил, что отель «Ричмонд Континентал» сгорел дотла, а полиция подозревает его в поджоге. Оказалось, что это — действительно поджог, но осуществил его Дезмонд Пэйси — из мести. Когда его арестовали, он сразу же признался в преступлении и сказал, что хотел разорить Авеля. И Пэйси бы это удалось, не получи Авель причитающуюся ему страховку…

Неожиданно удача улыбнулась ему, и анонимный доброжелатель, которым, по мнению Авеля, был Дэвид Макстон, владелец самого дорогого в Чикаго отеля «Стивенс», помог ему вырваться из кабалы банка «Каин и Кэббот».

Авель вспомнил, как вновь встретился с Софьей, с которой познакомился на корабле, привёзшем их в Америку. При знакомстве она заставила его ощутить себя таким неумехой, но это ощущение прошло, когда они встретились в Чикаго. Она уже была самостоятельной девушкой и работала официанткой в отеле «Стивенс». Вскоре они поженились…

Переименованная Авелем группа отелей «Барон» не дала прибыли в 1933 году, но убытки составили всего 23 000 долларов.

Когда Пэйси был осуждён за поджог, Авелю оставалось только дождаться, пока страховая компания выплатит ему причитающуюся страховку, чтобы начать новое строительство. В ожидании этого Авель посетил остальные десять отелей группы, увольняя персонал, замеченный в мошенничестве — вроде того, которым занимался Пэйси. Уволенных он заменял людьми из длинных очередей на биржу труда, которые выстроились по всей Америке.

Софье не нравились длительные отлучки мужа с целью контроля отелей на Юге. Но Авель понимал, что, если он хочет выполнить свои обязательства в рамках договора с анонимным благодетелем, то ему не придётся рассиживаться дома, как бы крепко он ни любил свою дочь. Десять лет было дано ему, чтобы вернуть полученный кредит, и при выполнении этого условия он получал право выкупить в свою собственность все акции группы за опцион в сумме три миллиона долларов. Софья каждый вечер умоляла Авеля сбавить обороты, но ничто не могло остановить его на пути скрупулёзного выполнения взятых обязательств.