очень заумное к моему удивлению. Наши отношения с ним, очень быстро доросли до какого – то благоприятного товарищества, с самого первого дня знакомства мне очень приглянулся его характер, который ему дал его создатель. К сожалению, самого человека создавшего этого замечательного компаньона я не видел, у меня было большое желание по возвращению, поблагодарить этого человека за блестяще, проделанную работу.

Со мной был еще один, довольно – таки умный друг и товарищ с не очень красивым именем – “AR- 475”. Мне это было не по душе, его так обзывать. Да и я постоянно забывал номер, именно поэтому через несколько недель пути, я дал ему новое более приятное и запоминающиеся имя – Чарли. Он получил такое прозвище за то, что каждое утро, за завтраком настаивал на том, чтобы я съел питательный шоколадный батончик, наполненный витаминами. Но его вкус был отвратителен настолько, что не помогал даже сладкий кофе. Каждый вечер закончив работу мы с Чарли любили поиграть в голографические шахматы и мало того, что мне было сложно с ним играть, так он еще и умудрялся подшучивать надо мной. В такие моменты так вообще было не по себе, машина не только умнее меня так еще насмехается надо мной. Чарли очень мне помогал с поставленными задачами, хоть у него и не было тела, у него был мозг, который мог быстрее меня сделать расчеты и провести наблюдения в открытом космосе с помощью специальных дронов. Но, к сожалению, я понимал, что каким бы хорошим он не был помощником, у него нет души, он не мог понять мои чувства, переживания, даже физическую боль.

Я находился как будто взаперти своего сознания. Постоянные думы не давали мне покоя как на Земле, так и здесь на станции. Почему нам так нужен этот космос, мы тратим и время, и здоровье, не говоря уже про деньги. Многомиллиардные кампании тратят все это для того, чтобы постичь истину бытия нашего? Или, все это нужно для технологического прогресса, а может добыча и открытие новых ресурсов? Да, но зачем нужно это мне? Эти и другие вопросы не давали мне покоя. Я точно знал, что все то, для чего космос нужен другим, мне точно не сдалось. Это было что – то другое, какая – та тревога внутри, которая не давала покоя по ночам. Иногда я думал, что совсем спятил, но казалось нечто зовет меня туда в темное пространство, что – то сказать, либо показать. Выходить в открытый космос, к сожалению, мне запрещалось по данному уставу. По сути, мне это и не нужно было, все же автоматизировано, надо лишь было выявить проблему, поломку и дать задачу определенным машинам. Но мое желание прикоснуться к прекрасному, очутиться в этом омуте бытия, было невыносимо.

Я бездумно слонялся каждый вечер по станции всматриваясь в каждый тускло освещенный закуток, хоть и эти белоснежные коридоры словно больничные стены угнетали, но нравилась моя прогулка. Свой капитанский осмотр корабля заканчивался в самом большом помещении. Большой круглый зал, во всю стену иллюминатор, комната для наблюдения за объектами. Я ее устроил под себя, поставил письменный стол напротив прекрасного вида на космическую тишину, со своими докладами и стулом. Кабинет мечты по мне так, работать или же просто расслабиться за столом, размышляя о чем – либо было прекрасно, минуты очень стремительно перетекали в часы в этой комнате. Этой радостью я не хотел делиться даже с Чарли, попросив его меня не беспокоить, без экстренной нужды. Мне разрешили взять с собой, свой доисторический плеер, с которым я не любил расставаться с самого начала прибытия на станцию. Неторопливо я оглядывал все доступное моему взору через огромный иллюминатор и слушал Бетховена. Размышляя о том, что для кого – то сейчас я как рыбка в аквариуме. А может быть вся наша планета земля для кого – то маленький бассейн с крошечными рыбами. Или же, мы просто чье – то домашнее животное. Подопытные мыши, с которыми играются так, как им заблагорассудится. Болезни, войны и все то, что нам так не нравится, это всего лишь опыты над нами, они хотят посмотреть, как мы будем реагировать, вести себя в той или иной ситуации, чтобы не совершить такие же ошибки. Или мы это и есть совершенное создания, созданное самими нами через много лет, а нынешние роботы, это только прототипы. Мы в будущем, теперь просто наблюдатели за телешоу с большим количеством, искусственно созданных участников. – Я бы посмотрел на такое шоу, – с усмешкой проговаривал это вслух. Чуть ли не каждый день я доводил себя до безумия, наедине со своими мыслями, о таком, кажется невероятном варианте. Но для дальнейших размышлений становилось иногда слишком поздно.

Каждый день мне приходилось жить по строгому графику, это было сделано с целью поддержания дисциплины, физической и моральной формы. По подъему в семь часов утра у меня был первый час это физические упражнения, после чего следовали процедуры, связанные с гигиеной и естественно завтрак. За утренней трапезой я частенько успевал наперед сделать некоторые проверки состояния всей системы, моего умного дома. Дальше следовала рутинная работа, с новыми данными из космоса, непосредственно от дронов, которые не тратили время зря находясь на очень близком расстоянии от горизонта событий самой черной дыры. Иногда бывали случаи, что я слишком был увлечен работой, запросто забывая про график, но мой верный товарищ не мог этого допустить и назидательной интонацией напоминал мне, что самое время отложить работу и пойти есть.

В укромной столовой, которая была в стиле минимализма было приятно провести время после нескольких часов марафона работы. Чарли рассказывал без умолку о новостях с Земли, к счастью, он знал о моих предпочтениях в информации, никакой желтой прессы о звездах шоу индустрии и политики. Он вставлял какие – то свои мысли на ту, или иную новость и я был готов ее с радостью обсудить. В такие моменты казалось, что я где – то в другом месте, наверное, у себя дома на кухне с другом, обсуждаем не самые важные темы за чашечкой кофе.

Но, к сожалению, время подходило к концу по нашему сценарию на день. Следовал еще один час физических занятий, а за ним как я его называл “тихий, но не час”, а всего пол часа свободного времени, хотя и положено было его провести в тишине и спокойствие, желательно лежа. Обычно я тратил его на чтение книг или же на то,