стать настоящим евреем. Это я тогда так думал, что всё так просто. После той аварии я много размышлял о том, о сем, о судьбе и случае, о договоре с Богом и еще о многих и многих вещах. Нет, я, конечно, не стал иудейским мудрецом, но кое-что мне открылось. Как сказал еврейский философ Мордехай Бубер, если ты когда-нибудь содрогнешься от того, что мир устрашил тебя, то посмотри вокруг, на себя и снова по сторонам; ты увидишь, что ты – часть этого мира и отдельно от него ты не существуешь; а значит, мир не может сделать тебе ничего плохого. Это я прочитал в тюрьме, где сокамерники звали меня дядя Моше. Но обо всем по порядку.

Первое мое обрезание было неправильным. Я решил его сделать в больнице – все-таки фимоз, сужение крайней плоти, и профессиональные врачи… Я пришел в обычную больницу и мне предложили сделать обрезание за 200 баксов. Доктор осмотрел мой пенис, покивал головой и сказал, что да, есть показания для обрезания, все нормально.

– Вам как сделать – полностью или частично?

– То есть? – таких тонкостей я не знал, я думал, что это стандартная процедура.

– Ну, ведь вам 38 лет… В этом возрасте, когда у вас головка полностью откроется и огрубеет, ее чувствительность снизится, и ваши ощущения во время полового акта будут, конечно же, не такими, как раньше. Но если вас это не беспокоит…

– Как это не беспокоит? – перебил я его. – Конечно, беспокоит!

– Ну, тогда я могу вам немножечко оставить, чтобы крайняя плоть всё-таки частично закрывала головку. Фимоза у вас уже не будет, болезненные ощущения пропадут, а чувствительность все-таки останется.

Этот вариант мне нравился куда больше. Я дал добро, и доктор приступил к делу. Все прошло быстро и легко, под местным наркозом. С перевязанным достоинством я довольный вышел из клиники и сразу же достал из кармана телефон, чтобы сделать несколько звонков, похвастаться приятелям: всё, блин, я настоящий еврей, мне сделали обрезание!

И такое ощущение было, что жизнь налаживается. И супруга радовалась – отношения как-то освежились: ощущения никуда не делись, а наоборот – даже какие-то новые краски появились. Прямо как по писаному – крайнюю плоть долой, договор с Богом и всё такое. Но всё не так просто, как оказалось. И с обрезанием, и с этим «жизнь налаживается».

«Мир не может сделать тебе ничего плохого», – прочитал я у философа Бубера, но ведь сколько всего плохого происходит в мире с людьми каждую минуту, каждую секунду. Так что это сложный вопрос философский. И я думаю, что Бубер не соврал и не ошибся, а просто смотрел с другой стороны, не с той, что смотрят люди, когда с ними случится что-то плохое, а они типа и не ждали подвоха, а с той, с какой смотрит человек, готовый ко всему, и готовый принять всё, что с ним случилось. Принять и достойно пережить.

Я надеялся на условный срок, и мой адвокат тоже говорил, что больше двушки условно мне ничего не светит. Несмотря на то, что один из пострадавших скончался в больнице. Ведь я виноват не был – скорость не превысил, даже на обгоне, это экспертиза подтвердила. Все тесты на содержание алкоголя в крови я тоже прошел успешно. С этим, кстати, интересно получилось: я ехал с деловой встречи, но в моем бизнесе люди все творческие и свободные, у нас не считается из ряда вон выходящим на переговорах пропустить по бокалу-другому коньяку или хотя бы вина, наоборот – это, скорее, норма. А я в тот вечер даже не пригубил. Даже не помню, почему, просто не хотелось. Не хотелось «менять волну», что ли. Или можно сказать, что меня будто остановил кто-то. Просто посидел за столиком, поговорил с людьми, выпил чашечку кофе и уехал.

Стечение обстоятельств. Случай. А может, испытание, часть плана. Об этом нет смысла особо много думать, потому что все равно ничего не придумаешь. Но можно понять, что тебе дало это испытание, каким ты был до него, каким стал после. До суда я мог передвигаться по городу свободно. И я решил посетить синагогу на Большой Бронной. Поговорю с раввином, думал я, может, спокойней станет. Меня принял Ицхак Абрамович Коган, известный подвижник иудаизма в России, тот самый раввин, который со своим сыном в январе 2006 задержал и обезвредил напавшего с ножом на прихожан синагоги молодого скинхеда. При этом раввин тоже получил ранения, тогда пострадали девять человек.

Я рассказал рабби Когану про аварию, про то, что хоть и нет моей вины, человек погиб и будет суд. Сказал, что адвокат ожидает условный приговор, что я тоже надеюсь, но гарантии нет, а мрачные предчувствия меня терзают. Рабби слушал внимательно, не перебивал, не пытался на меня как-то надавить, просто сидел напротив, смотрел мне в глаза и слушал. Когда я замолчал, он кивнул и сказал:

– Знаешь что, неважно как это закончится. На всё воля божья. Будь самим собой и ничего не бойся. Это испытание, и ты его с честью выдержишь, я в этом уверен, глядя на тебя.

Я поблагодарил раввина, но он не отпустил меня, стал задавать вопросы, спрашивал, почему я здесь. Я сказал, что пришел за поддержкой, что мне нужна психологическая поддержка.

– Да, но почему ты пришел в синагогу? Почему не отправился к психологу?

Я честно ответил, что не знаю, просто почувствовал, что так надо. Рабби снова кивнул:

– Так, а ты обрезан?

– Да, – ответил я уверенно. – Мне сделали обрезание десять лет назад.

– И у тебя есть еврейское имя?

– Нет. Мне просто сделали обрезание в клинике.

Раввин кивнул.

– Понимаю. Но нужно, чтобы всё было по правилам. Тебе нужно будет прийти к моэлю и совершить обряд. Он возьмет у тебя каплю крови, произнесет молитву, и ты выберешь себе еврейское имя. Тогда, может быть, с Божьей помощью ты обретешь спокойствие и уверенность. Ступай.

На следующий же день я поехал в синагогу на улицу Образцова. Ко мне вышли два человека. Я им деловито объяснил, что меня прислал рабби Коган, что мне надо только сдать каплю крови и выбрать еврейское имя. Меня попросили показать мое обрезание. Мы прошли в пустую комнату, я спустил штаны и продемонстрировал доказательства. Молодой служитель внимательно осмотрел мой пенис, он даже наклонился, чтобы всё увидеть. Потом покачал головой и сказал:

– Но у вас нет обрезания.

– Как это нет?! Я уже десять лет, как обрезан! Вы что, не видите? – для убедительности я