журналах того времени свидетельствовали о постоянном интересе к нумизматике у сменявших друг друга поколений коллекционеров.

Конечно, за десятилетия, прошедшие со времени выпуска последних изданий этих книг, мир неузнаваемо изменился — ушла в небытие страна, в которой работали Г. А. Федоров-Давыдов и В. Н. Рябцевич, сменились поколения нумизматов. Менялись общества и, соответственно, менялась нумизматика и регулирующие ее в этом обществе институции. Массовое собирание монет, бывшее в советское время окошком во внешний мир за «железным занавесом» и в меньшей степени служившее исследованию родной истории, также претерпело изменения. Начиная с 1990-х годов, отечественным нумизматам стали доступны иностранная научная литература и аукционные каталоги, у музеев и собирателей появилась возможность участвовать в зарубежных, а позднее и в российских аукционах. Все это закономерно вело к расширению спектра тем, которыми стали заниматься нумизматы. Стали множиться работы по нумизматике практически всех периодов истории России — от античной, древнерусской, ордынской и удельной до царской, имперской и советской. В некоторых из перечисленных областей произошел поистине взрывной рост числа отечественных исследований.

Увеличение количества работ закономерно вело к институционализации нумизматической науки: в 1980 году состоялась Всесоюзная нумизматическая конференция, наследница которой, Всероссийская нумизматическая конференция (ВНК), действует и поныне. Раз в два года ВНК собирает нумизматов в ведущих музеях страны — Государственном Эрмитаже, Государственном историческом музее или в других музеях для обсуждения актуальных исследовательских проблем. Другой постоянной площадкой стали ежегодные Нумизматические чтения, проводимые с 1999 года в Государственном историческом музее. Помимо этих крупных форумов, регулярно собираются специализированные нумизматические конференции, а также проводятся научные семинары.

Однако практика нумизмата всегда должна быть связана с самими монетами, а не только с их публикациями или каталогами — нумизмату необходима насмотренность материалом «живых» артефактов и профессиональная натренированность почти всех органов чувств при работе с монетой. Конечно, сейчас во многих крупных городах существуют нумизматические клубы, где можно набираться такого опыта, но исключительно важным для развития дисциплины является возможность непосредственного знакомства с эталонными экземплярами известного провенанса. К счастью, весной 2016 года, после более чем тридцатилетнего перерыва, в Государственном Эрмитаже открылась постоянная экспозиция Отдела нумизматики. На ней демонстрируются лучшие и наиболее характерные монеты этого богатейшего собрания, относящиеся к различным эпохам и регионам. Многие монеты эрмитажной экспозиции уникальны, так что нередко нумизматы отводят три-четыре дня для ее неспешного осмотра, неоднократно возвращаясь к взволновавшим их экспонатам. В том же 2016 году в Санкт-Петербурге открылся Музей истории денег, представивший уникальную выставку, сформированную на базе Спецфонда АО «Гознак» и Мюнцкабинета Санкт-Петербургского монетного двора. А с 2015 года в Москве действует экспозиция «Международного нумизматического клуба» (МНК), содержащая монеты из личной коллекции основателя ПАО «Лукойл» В. Ю. Алекперова. Эти три постоянные выставки представляют различные стратегии экспонирования нумизматических коллекций — классическую выставку государственного собрания в Эрмитаже и современные выставки государственной коллекции в Музее истории денег или частной коллекции в МНК.

Надо обратить внимание на еще одну актуальную тему, поднятую в книге Фрэнка Хольта. Это — проблема обособления, отдаления, а подчас и противостояния между нумизматами и большинством институциональных археологов. Их взаимодействие превратилось в ключевой аспект, влияющий со второй половины ХX века на развитие нумизматики во многих странах мира. Понимая важность и деликатность этого сложного вопроса, Фрэнк Хольт посвятил ему отдельную девятую главу своей книги, смоделировав в ней тот разговор, который, к сожалению, так и не произошел в нашем российском обществе.

Надо сказать, что частные (а подчас и музейные) нумизматические собрания, равно как и большинство нумизматических исследований в России конца XX — начала XXI века подпитывались благодаря действиям вооруженных металлоискателями «копателей» или «поисковиков». Еще на переломе столетий сложилась непростая ситуация — музейные и академические сотрудники (в том числе и институциональные археологи) по мере своих возможностей старались паспортизировать и спасать обнаруженные копателями монеты и клады; академические и неакадемические исследователи экстренно публиковали находки, становившиеся известными в частном порядке или же из специализированных интернет-площадок; в то же время подавляющее большинство институциональных археологов находилось в категорической оппозиции к деятельности «поисковиков» и к публикациям находок такого рода. Выбирая между неполной информативностью таких находок и их совершенной потерей для науки, нумизматы, исторически руководствуясь приматом «меньшего зла», всегда отдавали предпочтение фиксации данных, отмечая при этом, как опытные источниковеды, те или иные недостатки информационной составляющей той или иной находки[4]. В результате, с одной стороны, был накоплен огромный фактический объем данных и сделаны важнейшие открытия в нумизматической истории практически всех этапов развития России, а с другой стороны, действия таких «копателей» имели несомненные крайне негативные последствия в виде множества изуродованных, разграбленных или безвозвратно уничтоженных археологических памятников.

Борьба с разрушительной деятельностью «копателей» привела к принятию в 2013 году Федерального закона № 245-ФЗ, согласно которому любой поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания на поверхности земли, в земле или под водой стали возможны только археологами, имеющими разрешение на право производства археологических исследований («открытый лист»).

Помимо очевидных положительных последствий принятого закона в части сохранности археологического наследия, практика его применения крайне затруднила академическо-частное сотрудничество или, как его называет Фрэнк Хольт, practical citizen-science policy, всегда бывшее характерной чертой нумизматики, с ее особой связью между институциональными исследователями и коллекционерами. В силу стрессового состояния российской археологии в 1990–2010-х годах, обусловленного разрушительной деятельностью «копателей», практически никто из институциональных археологов не задумался о сопутствующих потерях смежных дисциплин и, в частности, нумизматики — о том, как применение нового законодательства скажется на ее развитии в России, как оно отразится на сохранности и введении в научный оборот древних монет.

Практика показала, что как уже сформированные частные коллекции, так и случайные находки, регулярно обнаруживаемые в ходе сельскохозяйственных работ, естественных обрушений грунта, разборов частных домов и т. д., были «отменены» большинством институциональных археологов, для которых они перестали существовать. Публикация таких предметов в ведущих рецензируемых журналах стала невозможна, а если она и случалась в каких-то изданиях, то не принималась к сведению институциональными археологами. Однако сегодня, когда по прошествии десяти лет с момента принятия Федерального закона № 245-ФЗ и ключевых поправок в Федеральный закон № 54-ФЗ «О Музейном фонде» можно утверждать, что археологические памятники и музейные собрания защищены со стороны государства[5], быть может, наступило время начать разговор о выработке неких конвенционных правил публикации и научного использования всей полноты накопленных нумизматических источников.

И здесь важно принять во внимание то, что несмотря на полифонию аспектов изучения монеты, информационно наиболее значимым является интерпретация монеты как комплексного письменного источника, а не археологического артефакта. Понимание этого давно оформилось в мусульманской нумизматике, возможно, из-за того, что она