Магай тяжело вздохнул и пожал плечами. Он подобрал под себя ноги, обняв белые коленки и оперевшись о них подбородком, закрыл глаза, накрыв их белыми ушками.

— Съешь меня, Чёрный Вай.

— То есть, как это съешь? Я так не могу.

Он посмотрел на небо и только сейчас заметил его не живой тусклый свет, равномерно подрагивающий желтой потресканной безысходностью.

— Небо…

— Угу, — Белый Магай кивнул, — съешь меня Чёрный. Ты же за этим сюда пришёл.

Вай встрепенулся и навострил уши, поворачивая их в разные стороны, — ты слышишь? Опять!

— Слышу. Это озеро. Оно заговорило. И нас научило говорить.

— И продолжает учить.

— Ага. Слышишь это — «мы должны обернуться».

— «И тогда»…

— «Мы найдём выход»!

— Но что это «обернуться»?

Белый Магай повернулся спиной к озеру и уткнулся в жёлтые камыши.

— Нашёл что ни будь?

— Неа.

Чёрный Вай закрутился волчком. Хмыкнул, недовольно оглядываясь. Затем припал носом к земле и затрусил вдоль берега.

Белый Магай прижался к паутине зеркала и снова прислушался.

Он поднёс лапу к пересохшему рту и схватился за неё зубами. В них остался белый комочек шерсти. Магай выплюнул его. Пушок покатился по стеклянной поверхности озера.

Чёрный Вай внимательно проследил за его движениями. И повторил за Магаем, вырвав из себя клок шерсти.

— Смотри! — он затрусил обратно и вытянул перед Магаем чёрную лапу. На месте укуса торчал густой белоснежный мех.

— Обернуться значит измениться! Видишь, я оборачиваюсь! А ты?

Магай вытянул свою лапу — на месте укуса лысое розовое пятнышко.

— Не знаю. Наверное.

В этот момент произошло чудо.

Оба комочка, белый и чёрный, притянулись друг к другу и закружились в чёрно-белом вихре, под которым стеклянная поверхность озера вздрогнула и заволновалась.

Звери подкрались к «оттаявшей» полынье в которой растворился вихрь вместе с комочками. Под толщей воды на самом дне они увидели зелёную надпись.

— «Выход»?

— Выход!

Не говоря ни слова, Чёрный Вай прыгнул в прорубь, доплыл до самого дна и не прощаясь, исчез в светлом пятне под зелёной надписью.

Магай обернулся по сторонам, чтобы проводить последним взглядом свой родной затвердевший мир. И уже собрался нырнуть, вдруг осёкся, еле удержавшись на краю проруби.

С берега озера на фоне жёлтого монолита сухого камыша на него смотрел молодой зелёный стебель. Росток подрагивал, как будто на ветру. Потому что чувствовал свежий ветер. И был настоящим, единственным живым существом в этом мире. Сочным и полным здоровья и сил.

Магай долго не мог оторваться от зелёного стебелька, но хроническая усталость давала о себе знать — захотелось отключиться прямо на месте, как после беготни от Чёрного Вая. Он собрался с силами и крикнул своему новорожденному другу:

— Ну, мне пора. Прощай!

Белый Магай нырнул в прорубь и поплыл к мерцающей надписи.

— Пожалуйста, не оставляй меня! — услышал Магай, приближаясь к выходу.

— Не уходи! Ты мне нужен сейчас! — услышал он снова.

Магай понял, что это звучит голос зеленого стебля, а в нём плачет голос оживающего мира. Ясно. Молодой росток не сможет справиться в одиночку.

Он оттолкнулся лапами от зелёной надписи и поплыл обратно.

Вынырнул, вдохнул воздуха, по прежнему спёртого, как поролон. Зелёный стебель радостно помахал ему пушистой оливковой шапочкой.

— Да ты заставишь, — Белый Магай выбрался на поверхность стеклянного озера. Прорубь за ним стянуло, как будто её и не было. Магай постучал по твёрдой поверхности, тяжело вздохнул, обернулся к стеблю:

— Ну и что мне с тобой делать?

В ответ раздался хруст камыша. В сушняке показалась чёрная морда. Магай обалдел:

— Да чтоб тебя!

Второй Чёрный Вай. Интересно, сколько их там?

Магай упал на берегу. Он понял, для чего нужен этому миру — направить всех чёрных зверей к надписи Выход. Сколько бы их не осталось. И Белый Магай приступил к своей роли.

— Съешь меня, Чёрный Вай!

— Нет, я так не могу! — Вай отпрыгнул и замотал головой, — почему ты не боишься меня?..

… Когда второй Вай нырнул в прорубь, Магай обернулся на свой стебель. Рядом с ним колыхался на свежем ветру второй зелёный росток, такой же молодой и сочный.

Магай с грустью посмотрел на второй шрам от укуса — на руке уже две розовые проплешины.

— Нет, меня так на долго не хватит.

Зелёные стебли в ужасе задрожали, прижимаясь друг к дружке.

— Да куда же я от вас денусь?

Он с тоской посмотрел на вновь затвердевшую прорубь:

— Интересно, какой он, Выход? Эх, мне бы только одним глазком…

Хруст сухого камыша снова раздался над озером. Но Белый Магай уже засыпал. Перед глазами поплыла зелёная надпись «Выход».

* * *

Ночью в раковом корпусе стоит абсолютная тишина. Лампы гудят, но так монотонно, что тишина их полностью поглощает. Из коридора в открытую палату падает жёлтый мерцающий свет. Он освещает только проход от стены до кроватей. Пожелтелая штукатурка стены усыпана сетью маленьких трещинок, как и грозящий осыпаться потолок. Даша открыла глаза и впервые за долгое время почувствовала себя лучше. Нужно поскорее обрадовать папу. Он сидит у окна в белом халате, опустив голову на грудь. «Бедный, как он со мной устал! Ну пусть бы хоть прилёг, что за манера спать сидя?» Даша приподнялась на одной руке. Ей захотелось заглянуть в окно. Где-то там за больничным парком видно озеро. Так ей рассказывал папа. Как же хочется посмотреть, хоть одним глазком! Сейчас, сквозь мутное окно, покрытое сетью трещинок, видно только чёрную ночь. В ней отражается больничный коридор. И там, в его глубине мерцает зелёная надпись. Усталость снова навалилась на девочку. Но Даша не думала ей уступать. Она вспомнила молодые зелёные стебли. И поняла, что начинает выздоравливать. На сердце стало так легко, его больше не сдавливала безысходность. Этой ночью Даша впервые увидела зеленую надпись «выход». Появилась надежда, что когда-нибудь она выберется отсюда здоровой. Но перед глазами опять всё поплыло. Даша опустила голову. Услышала скрип соседней кровати и шорканье тапочек. Девочка снова привстала и потянулась к белому халату:

— Папа! Мне стало легче! Скоро все камыши станут зелёными и мы выберемся отсюда!

— Тихо, тихо. Конечно выберемся! Ты только лежи, засыпай, набирайся сил.

Девочка попыталась привстать. Отец обнял её за плечи и зашептал в маленькую головку без волосиков, что он никуда не уйдёт и что она никуда не уйдёт. Поспит и проснётся, поспит и проснётся. Потому что она тоже очень нужна ему, и он тоже без неё не справится. Поэтому надо всегда возвращаться. Даже если очень тяжело. Чтобы снова разукрасить все камыши на озере в сочный