На второй этаж ведет сразу две лестницы, там располагаются ВИП зоны с кабинками.

- Вы что-то хотели? – я поворачиваю голову в права, где за огромной барной стойкой стоит симпатичная стройная блондинка, и выжидающе смотрит на меня.

- Здравствуйте, я ищу работу… Точнее подработку.

- Здравствуйте. Студентка?

- Да третий курс журфака. – Девушка посмотрела на меня немного изумленным взглядом.

- Третий? Ты сильно молодо выглядишь, боюсь, нам ты не подойдешь. 

Расстраиваюсь и уже собираюсь развернуться, чтобы выйти, но меня останавливает голос блондинки.

- Хотя… - девушка снова смерила меня взглядом на этот раз оценивающим – Так ладно.

Заполняй анкету и указывай время, когда ты точно сможешь выйти в смену.

- Хорошо. – Ура, ура значит не всё потеряно.

На заполнение у меня ушло не более пяти минут. Я, протянула двойной лист формата А четыре администратору и нервно теребила края блузки, ожидая вердикта.

- Так смотри, – блондинка складывает руки в замок перед собой на стол, и пристально смотрит мне в глаза - Хозяин клуба сам лично отбирает персонал, но так как тебя интересует только подработка - думаю сильно вредничать, не будет.

- Вы считаете, я ему не подойду? – Фраза прозвучала как то двусмысленно и я, подавившись буквами, добавила – к.как официантка.

- Давай, на, «ты», всё равно собьемся. – Предложила Алла. Мне это дало определенную надежду. Раз уж предполагает дальнейшее общение у меня определенно есть шанс.

- Хорошо, давай – на, «ты».

Алла дружелюбно улыбнулась и, прочитав в анкете моё имя, заговорила.

- Василиса. - Можно просто Вася? Не возражаешь?

- Да конечно. Меня друзья все так зовут.

- Отлично. - Вася ты ростам не высокая совсем, и худенькая, а тут  пьяные постоянно сама понимаешь. Иногда, тут нужно, вежливо и культурно – Алла смешно кривится – отбиваться от назойливых посетителей. Могут и толкнуть. Не специально конечно – делает на этом акцент, и смешно при этом машет руками - Ты справишься?  

То, что я маленькая и худенькая мне конечно и самой не очень нравится,  по тому, как мне уже почти двадцать, а всерьёз меня никто, не воспринимает.

Очень часто говорят со мной как с неразумным ребенком. Вот как сейчас Алла, например.

- Я справлюсь, у меня есть опыт работы и официантки, в том числе.- В голосе всё же проскользнули нотки, выдавшую мою обиду. Слава богу, администратор не заметила этого, ну или сделала вид, что не заметила.

- Завтра выйти сможешь? –  я поперхнулась воздухом то ли от счастья, толи от удивления, что так быстро всё.

Сегодня явно мой день.

Конфликт с Великотской, в расчёт не берём.

- Да, да конечно – я судорожно покачала головой.

- Отлично. Тогда давай, я всё тебе покажу, и расскажу, — Уии как же здорово так фух, берём себя в руки, не расслабляемся - Сначала небольшая экскурсия, начнем с кухни. Повара кстати уже должны были прийти завтра наша смена, так что, познакомлю сразу со всеми.

- Ну что? Идём? – улыбается Алла.

- Идём – я так обрадовалась, что совсем забыла  мне же к понедельнику нужно сдать доклад по философии.

Так стоп, времени вагон я справлюсь.

И отбросив все лишние мысли, я стала вникать во все нюансы работы ночного заведения.

Вчера с клуба вернулась после семи вечера. Алла мне подробно объясняла все нюансы, я, честно говоря, очень волнуюсь, ведь сегодня у меня не просто смена, сегодня в восемь у каких-то важных дядек переговоры, с иностранцами. Их, должен был обслуживать Виталик, но выяснилось, что гости заграничные арабы, а арабский я знаю.

Да, да! Не на профессиональном уровне конечно, но разговариваю на восточном языке я, весьма не плохо.

В нашем детском доме можно было учить сразу три языка. Английский обязательно, и два на выбор, я выбрала Французский и Арабский, кстати, последний, скорее из-за одной арабской песни, которую пела для меня мама.

Маму я совсем не помню, только её голос. Когда я была маленькая, будучи уже в детском доме, мне очень часто снилась, как она поёт для меня.

 Казалась бы с годами боль должна притупиться, а у меня наоборот. Мамы не хватает всё сильнее.

Особенно остро я это стала ощущать в подростковом возрасте, помню, как в семнадцать впервые Лёшка предложил мне встречаться.

 Я, тогда, молча, глядя на него, открывала, и закрывала рот, ведь мне предложил встречаться самый красивый парень из нашего детского дома.

 Тогда же меня, тихую и без того забитую, впервые поколотили девчонки, и вот сидя в запертом чулане, я ощутила такую острую душевную боль. Плакала взахлеб.

Отчаянно хотела прижаться именно к маме, и выплеснуть всю боль, обнимая родного человека.

 Под утро меня нашёл сам Лёшка.

И вот уже почти три года, у меня с ним отношения. Конечно, сразу после выпускного, Алексей уехал учиться на программиста в Москву, и мы общаемся только по телефону. Приезжал Лёша, всего четыре раза и то, ненадолго. 

В последние месяца три, мы стали общаться всё реже, и реже, но это ничего, я ведь всё понимаю, Москва, много суеты! У Алексея стажировка в каком-то крупном филиале, ему очень повезло туда попасть. Конечно, времени на бессмысленную болтовню, просто нет.   

  Маминой поддержки, очень сильно не хватает, например, перейти со своим парнем на новый уровень отношений, я так и не решилась, хотя он и настаивал, очень сильно обижался на меня почти до самого отъезда в столицу.

У меня есть папа, и я его хорошо помню.

После смерти мамы, он заботился обо мне за двоих, пел для меня, сказки читал, и спать меня, всегда укладывал  самостоятельно.  

А ещё помню, как пришли люди в форме. Забрали папу, и я больше его не увидела.  Мне тогда было семь.

Помню, как меня привезли в один из реабилитационных центров временного содержания, там я пробыла около трёх месяцев. А потом, я попала в детский дом, родного города, где я и оставалась жить, до самого выпускного.

Я очень хорошо училась.  У нашего учреждения были хорошие спонсоры. У нас были дополнительные занятия по многим предметам, и иностранным языкам уделялось особое внимание.

  Нас хорошо кормили. Мы ездили в разные лагеря, в том числе и языковые.

Правда, когда мне исполнилось шестнадцать, нашего директора настоятельно попросили уйти на пенсию.

Да и не особо он сопротивлялся, в принципе.

Ему на тот момент уже семьдесят четыре было, у нас все провожали его со слезами на глазах. От педагогов, до детей младшей группы.