– Кофе, Артем Иванович?

Мелодичный девичий голосок заставил майора встрепенуться. Это оказалась Лара Демина, новая помощница судмедэксперта. Они познакомились на прошлой неделе, когда девушка только появилась в качестве стажера Егорыча. Симпатичная деваха, маленькая, полненькая, но не рыхлая, а крепко сбитая, с копной вьющихся русых волос и любознательными каре-зелеными глазами.

– Господи, да где ж ты его раздобыла? – с восхищением поинтересовался Карпухин, принимая из рук Лары пластиковую кружку с горячим кофе.

– Я всегда ношу с собой термос, – скромно ответила она. – Особенно в такую адскую погоду!

Сделав пару глотков и в очередной раз подивившись способности кофеина мигом приводить человека в чувство, майор спросил:

– Ну и что там творится-то?

– Ой, не спрашивайте – лучше сами посмотрите, Артем Иванович! – неопределенно махнула рукой девушка и повела его в ту сторону, где копошился народ.

– Четвертый! – возвестил чей-то голос, и, покрутив головой, Карпухин определил, что кричал молодой сержант с лопатой, стоявший на краю чего-то, отдаленно напоминающего траншею.

– Не четвертый, а пятый, – поправил его другой голос, и майор узнал недовольные интонации Егорыча. Подойдя к краю ямы шириной около метра и длиной раз в десять больше, он увидел тела. Они лежали, упираясь ногами в темя друг другу, словно чье-то больное сознание намеренно разместило их в цепочку связанных смертью людей.

– Что это – скифский курган? – пробормотал Артем, отступая назад и вопросительно глядя на судмедэксперта.

– Ага, – ухмыльнулся тот, – точно, курган. Только вряд ли скифский: насколько мне известно, те ребята все больше в Западной Украине проживали, а эти – нашенские.

– И что за люди?

– Пока я только первого осмотрел, – слегка пожал плечами Егорыч. – Он лучше всех сохранился, так как умер недавно. Судя по всему, бомжик – ни документов, ни бумажника, да и одежонка поношенная.

Майор с сомнением осмотрел тело, лежавшее у его ног и едва прикрытое простынкой, уже порядком промокшей от дождя.

– Значит, личность его установить невозможно?

– Ну почему же невозможно? Вот сюда погляди, – и он приподнял руку трупа, казавшуюся деревянной. Рукава теплой не по сезону куртки были слишком коротки для довольно крупного мужчины, каким при жизни являлся покойный, – явно с чужого плеча. Обнажив руку до локтя, Егорыч пальцем затянутой в перчатке руки указал на татуировку в виде стрекозы. Кроме рисунка, там еще виднелись полустертые буквы и номера.

– Я так подозреваю, это название колонии и номер отряда? – спросил Карпухин.

– Скорее всего, но надо бы проверить, – ответил судмедэксперт.

– Как давно он помер?

– Не больше пары суток тому назад.

– А остальные?

– Да погоди ты с остальными, майор, причина смерти тебя не интересует, что ли?

– А что, она какая-то особенная?

– Особенная, особенная, – пробурчал Егорыч, с трудом поворачивая голову покойника так, чтобы Карпухин мог видеть его шею. – Вот, глянь-ка!

У самого основания шеи виднелись какие-то странные пятна. Это могли быть и трупные пятна, уже начавшие разливаться по телу, или просто грязь, ведь мужик, скорее всего, не мылся несколько месяцев.

– Ну и что?

– Что значит – «ну и что»? – возмутился Егорыч. – Вот она, причина смерти, не видишь, что ли?

– Змея, что ли, его укусила? Подпрыгнула повыше и…

– Ох и тяжело же с тобой, Иваныч! – с безнадежностью в голосе вздохнул судмедэксперт. – Ну какая, к черту, змея, а?! Ты хоть думай, что говоришь-то!

– Лучше ты мне скажи, а то я твоих китайских экивоков не понимаю, – огрызнулся Карпухин. – Отчего мужик помер?

– Кто-то высосал у него кровь – вот отчего!

С минуту майор не знал, что и сказать. Его глаза округлились, но в них все еще читалось недоверие к словам Егорыча, словно он надеялся, что тот пошутил.

– Вы…сосал?! – запинаясь, проговорил он наконец. – И что же это за… «сосун» такой?

– Кабы знать! – развел руками судмедэксперт. – Помнишь, давеча по телику показывали репортаж о чупакабре?

– Чупа… что?

– Ну, чупакабра, чудище такое, на кур нападает, на домашний скот.

– Понятия не имею, о чем ты! А на людей этот чупачупс тоже нападал?

– Про людей ничего не говорилось.

– Ну, вот и забудь: чудовища – они все в сказках и фильмах ужасов, а мы имеем дело с людьми, все зло – от них.

– Ладно, – вздохнул Егорыч, как показалось Карпухину, с сожалением. – В патолаборатории покопаюсь в этих ребятах поподробнее. Как что выясню – позвоню.

* * *

Обожаю такие часы, как сейчас! В последнее время мы с сынулей видимся не так часто, как хотелось бы. Хотя, наверное, справедливо было бы уточнить – не так часто, как хотелось бы мне. Он вырос и сейчас вращается в кругу людей, в обществе которых я чувствую себя не совсем комфортно. И дело не в возрасте – большинство теперешних приятелей Дэна старше его и даже старше меня. Проблема в том, что наши миры так же далеки друг от друга, как небо и земля, и, несмотря на кажущуюся связь линий горизонта, на самом деле они никогда не соприкасаются, как не соприкасаются сферы наших интересов, а потому ни о каком гармоничном взаимодействии не может идти речь. Я то и дело ловлю себя на мысли, что этот «богемный кружок», как называет его Шилов, мой муж, вызывает у меня недоумение и образ жизни этих людей мне абсолютно чужд. Нет, они вовсе не плохие люди, просто они – другие, предпочитающие ночь дню, проводящие долгие часы в разговорах об искусстве и его новых направлениях, ненавидящие порядок и приверженные скорее анархии, нежели любому, даже самому справедливому государственному строю. Единственное, о чем я всегда просила Дэна, – не погружаться в эту среду слишком уж глубоко. Для меня «глубоко» означает обильные возлияния, участие в оргиях (или как там у них это сейчас называется) и употребление разнообразных наркотических средств. К счастью, у Дэна пока хватает ума не следовать слепо порядкам, установленным в его новом окружении, поэтому я хоть и не безмятежно спокойна, но все же более или менее удовлетворена его поведением.

Но об этой конкретной встрече попросил именно сынуля, и я, несмотря на свою радость, не могла не подумать о плохом. Если он звонит и приглашает «выпить вместе кофейку в каком-нибудь приятном месте», не означает ли это, что у него серьезные проблемы? Поэтому, вопреки обыкновению, я прискакала в кафе «Абрикосов», что на Невском проспекте, раньше назначенного времени. Народу было немного – конец рабочего дня еще не наступил, – и я, сидя в полупустом зале, сделала заказ за себя и за него – в конце концов, мать знает вкусы своего ребенка даже лучше, чем он сам. Сынуля появился ровно в половине пятого, как мы и договаривались. При виде меня, восседающей за столиком у окна, на его лице отразилось приятное изумление: ну да, ведь его мамаша никогда и никуда не приходит вовремя, оставляя за собой право опоздать минут на пятнадцать – с этим ему пришлось давным-давно смириться.